Николай Ободников - Viva Америка

отправляться — хоть во тьму, хоть во грех, — любезно ответил Гаррисон и приглашающе показал на дорогу, ведущую через ночной лес к холму.

— Гаррисон, избавь меня от этих своих взмахов хоть на минутку, пока у меня голова не лопнула! — поморщился Маро и, шагнув в темноту, громко крикнул: — Пошли уже! И запомните: если какая-то часть «груза» отправится встречать рассвет в лесу, виновные в этом тоже его встретят — в яме с трупами! — И он обозленно добавил: — Мне тут кривотолки не нужны! Так что «угощенье» Кохту пополню из тех вас, кто останется!

Солдаты, вздрогнув, еще плотнее оцепили повозки и отправились следом за Маро, под шаг которого тут же самодовольно подстроился капеллан.

— Люди снова начинают поговаривать о летающих огнях над холмом, — доверительно сообщил Гаррисон капитану. — Некоторые даже молят о возвращении в Англию. Хотя после последнего твоего внушения многие просто молятся — за выздоровление…

— Мало им было… — процедил Маро и на ходу обернулся к солдатам: — А вы, чертовы дети, тоже боитесь каких-то огней над холмом?!

— Нам-то что, сэр? — сыто удивился солдат, несший факел. — Да пусть там хоть девки козла в зад целуют! Нам лишь бы жалованье исправно платили — да девки чтобы за него наш зад иногда с козьим путали! — И он довольно расхохотался.

Его хохот тотчас подхватили остальные.

— А дьявола, что те огни пускает, не страшитесь? — поинтересовался Маро, вглядываясь в приближавшийся холм, над которым пока всё было спокойно.

— Нет дьявола страшнее вас, сэр, — серьезно ответил тот же солдат с факелом. — А уж мы-то повидали…

— Значит, вы по верхам лишь хлебнули, — пренебрежительно заключил Маро и погладил рукоять сабли.

После этого все умолкли, проделав оставшийся путь до вершины холма в зловещем молчании, нарушаемом лишь редкими стонами из повозок. Когда до места, где должна была состояться встреча, остались считанные метры, Маро окинул всех тяжелым взглядом. Его глаза в неверном свете факелов были полны пьянящей злобы, решимости — и энергии после леденцов.

— Каждый из нас берет исток из Дьявола и его свиты! — вдруг зычно воскликнул Гаррисон, потрясая молитвенником. — Каждый из нас сейчас его кровник и сподвижник! Но придет время, и мы возвысимся! И узрят все град на холме^[3], что мы воздвигнем! И назовут наши действия — божьим провидением! И почитать нас будут — как богов!

— Аминь, брат, — сплюнул Маро и, оголив саблю, шагнул на поросшую вершину холма.

— Здравствуй, человек по имени Даллас, — раздался щелкающий шепот.

В темноте стояло странное существо, отдаленно напоминавшее человека. Существо было крайне высоким и худым. Оно куталось в длинный плащ из темных чешуек, тускло отражавших сияние звезд. Помимо этого, у существа была несколько угловатая голова — со светящейся точкой во лбу и с нежно-голубыми глазами, мягко сверкавшими в ночи.

— Здравствуй, Кохт, — желчно поздоровался в ответ Маро.

— Тебя что-то смущает? — поинтересовался Кохт, странно дернув головой. — Лелеешь мысль о чрезмерности нашей сделки?

— Солдаты! — властно крикнул Маро, показав на свободное место на холме, очищенное от кустов и веток еще днем.

Солдаты тотчас начали вываливать из повозок небольшие клетки. В каждой из них находилось по обессиленному мужчине или такой же оголенной женщине. Они беспомощно разевали рты и умоляюще смотрели на Маро. Затем клетки стали поочередно открывать, а их пленников — привязывать к кольям в земле.

— Кто это? — лукаво полюбопытствовал Кохт.

— К чему это плутовство? — поморщился Маро. — Сам знаешь: это — исчезнувшие колонисты.

Гаррисон ободряюще сжал плечо Маро и почтительно поклонился Кохту. Кохт проигнорировал поклон капеллана и со стрекотом втянул воздух.

— Да, это твои люди, — заявил Кохт через мгновение. — Почему они безмолвны?

— А ты что, хотел, чтобы они тебе напоследок спели? — мрачно улыбнулся Маро. — Мне вот их вопли были ни к чему. — И он с тихим свистом провел саблей у своего рта.

— Понимаю, — проникновенно произнес Кохт. — А теперь — вкусите!

Кохт откинул плащ и швырнул из-под него к ногам Маро и его людей комья чего-то светящегося. Это были кусочки мяса, напоминавшие своим желтовато-тошнотворным сиянием слипшихся светлячков. В ноздри Маро ударил медово-приторный аромат, и он узнал в этих комках то, что он так усердно скармливал привезенным пленникам последние две --">