Сергей Викторович Васильев - Непослушные [СИ]

Сергей Васильев НЕПОСЛУШНЫЕ

— Ой, Коля, смотри, Бельтейгензер!

— Где?

— Да вот же, вошел только.

— Ну да, как же. С чего взял-то?

— Вот же написано: «Бельтейгензер, крох. Потомственный дворянин первого класса. Специалист-восстановитель». Ты что, не получил вводную?

— А на фиг она! Я что, крохов не видел?! Авторитетно говорю: не может этот мужик крохом быть.

— Как же не может? Тут и картинка имеется в поясниловке. Глянь сюда.

— Непохож. У того, что на картинке, нос синий, а у этого — лиловый. И гребень совсем не красный, а, скорее, оранжевый.

— Дубина! Это ж среднестатистический крох! А у нас вполне конкретный. Может, возьмешь у него чесодан?

— Сам и бери, раз такой умный. Крохи потому и крохи, что маленькие. А этот выше тебя будет, хоть ты и на каблуках ходишь. Это чтоб девиц кадрить, да?

— Слушай, Колян, ты в мою личную жизнь не лезь. Мода сейчас такая. Я вот про твои трусы в ромашку вообще молчу. Отрегулировал бы прозрачность брюк — всё ж на работе.

— Батарейки садятся — не до регулировок… Вспомнил. Это — шурьянк. Только у них одежда по полу волочится. К нам шурьянки должны приехать?

— Так ты и на планерке не был?!

— Ну, не был, не был… Белкового послал — он мне потом всё слово в слово передал.

— И какие слова были? А, Коль?

— Ну, это… Неприличные всякие. Не буду повторять.

— И не надо. Ты их потом лично от старшего распорядителя услышишь. Давай, иди к шурьянку, тащи его чесодан.

— Чесодан я, конечно, могу донести, но куда ты его селить будешь? В апартаменты к Бельтейгензеру?

— Селить я буду разумного, а совсем не его багаж. В общий, к нимфам.

— Они разве не в бассейне? Утопнет твой шурьянк.

— В бассейне — дрояды. С хвостом которые… Чего, не помнишь? Доиграешься — на повторный инструктаж отправят с понижением… Как наши русалки, только зеленые и лица жабьи. Нимфы — на деревьях спят. Вот под деревом и поставим временную койку — там места много.

— Под этого шурьянка две койки надо.

— Значит, и плата двойная, сам понимаешь. А оформим его как ходячий нимфовый багаж.

— У них и такой есть?

— Теперь будет.

— Ага. Ладно, я за чесоданом, а ты его оформляй пока.

Портье, в полупрозрачном сюртуке и таких же брюках, сквозь которые просвечивали ромашки, отделился от стойки и вальяжно, размахивая руками, поводя плечами и чуть подпрыгивая, направился к новому постояльцу. Тот терпеливо ждал, поставив багаж на пол в черно-белую клеточку, и внимательно смотрел себе под ноги, где демонстрировалась очередная партия Галактического чемпионата по людским шахматам.

Коля подошел к шурьянку ближе, кашлянул, чтоб привлечь внимание, потом обошел его вокруг — ноль внимания. Попытался приподнять чесодан — не получилось. Наверно, антигравы были настроены только на владельца. Надо было что-нибудь сказать. Как назло, Колян отдал переводчика в ремонт, а на общем помнил всего одну фразу, которой его научила горничная-дисфада: «Льё лумп аглай-баглай», что означало «я таю от страсти по тебе». Причем, в буквальном смысле.

Во время их романа она бурно радовалась, когда он это говорил, и целовала особенно страстно, надеясь, что землянин, наконец, растает. Все признаки таяния были налицо: пот стекал с Николая ручьями. Но полностью растаять не удавалось, и дисфада разочаровалась в любовнике-человеке — ну какое может быть соединение душ и всего остального в твердой фазе?

Покрутившись вокруг нового постояльца еще чуток, Коля встал так, чтобы наверняка оказаться на линии взгляда инопланетника, и улыбнулся. Инструкцию в части использования улыбок он помнил прекрасно. Улыбаться не разрешалось — обнажение зубов на всех планетах, кроме родной Земли, означало проявление неприкрытой агрессии. Но надо же хоть как-то привлечь внимание этого шурьянка!

Инопланетник повернул второй глаз на хищную Колину улыбочку, приподнял верхнюю губу, показав два изогнутых клыка, и невнятно проскрежетал.

— Что-что? — вежливо переспросил Николай.

— Хр-др, быгыр дум!

— Конечно, конечно! — сымпровизировал Коля. — Все ваши желания будут незамедлительно удовлетворены.

Оставалось надеяться, что переводчик инопланетника исправен. Гость приложил странно гнущийся палец к ручке чесодана, махнул Николаю и прошествовал к стойке, чтобы зарегистрироваться.

Колян потащился вслед, вместе с багажом. Обслуживание — прежде всего. Наверняка такого этот