Евгений Владимирович Сапожинский - Персекпепеллы

муравейником, мысленно плюя на скопище насекомых. Красиво! Прозрачная пластмасса, начисто вымытая гастарбайтершами — чем они ее мыли, я даже не смею думать, тем более описывать — цензура, как-никак — прозрачна, как звезда в поэзии Лавкрафта. У нас же совсем не то.

Воткнул карту; система нехотя пискнула.

Тусклая стальная кабина, в которой тесно уже вдвоем. Ну это еще терпимо. Когда приходится ехать втроем, невольно возникает желание придушить кого-нибудь из попутчиков. О езде вчетвером мне вообще ничего не известно, бог миловал.

На дисплее мило светила зеленая стрелка, указывая путь. Вот тоже — зачем? На кого это рассчитано? На того, кто не может отличить верх от низа? Как в анекдоте: чай или кофе? — а если вы не можете различить, какая вам тогда разница?

Я вышел на площадку. Двери лифта похабно хлюпнули, как губы опытной развратницы, и кабина устройства куда-то с грохотом потащилась. Не иначе кто-то, умник вроде меня, или какой-то хомячок нажал кнопку вызова, теша себя надеждой, что ему удастся выбраться из этого ада.

Было тихо. Естественно! Этим мне и нравится наше подземелье, хотя я явно не такой уж любитель копошиться в этом нутре. Валерий, дай ему волю, ночевал бы тут, чокнутый. Маньяк.

Мне нужно было идти направо; «семерка» находилась там. Пройти per pedes apostolorum^[1] предстояло что-то около семисот метров. Я усмехнулся, вспомнив, как уже довольно-таки давно на общем собрании поднимался вопрос о том, что неплохо бы облагодетельствовать персонал небольшими велосипедами. Грамотное в принципе предложение почему-то вызвало истерический смех, и идею похерили на корню.

До седьмого удалось дойти раньше, чем я рассчитывал — наверно, просто увлекся мыслями. Вот он. Пожалуй, самый унылый блок в нашем заведении.

Я еще раз прислушался. Тишина. А что ни говори, на самом-то деле я люблю спускаться в наш андерграунд. Тихо всегда. Прохладно, что особенно ценно в такую жару, какая стоит последние дни. Коридоры, очень тускло освещенные (в полную мощность светильники загораются группами по несколько штук только в присутствии человека), производят на новичка гнетущее впечатление, а мне нравятся. Есть в этом какая-то романтика. 

Нужно было быть совсем уж дурачком, чтобы проводить диагностику по полной программе — проверка в умеренном режиме была в самый раз. Серьезная занимает от часа до двух, при этом вероятность нахождения сбоя не увеличивается по сравнению с обычной ни насколько — в моей практике был единственный случай, когда это действительно помогло. Так что не собирался я тратить свое драгоценное время. Наверху тоже были дела.

Положив тестер рядом с блоком и запустив чертову машину (тестер тоже был с капризами, но, если его хорошенько тряхнуть, выдавал нечто почти вразумительное), я пошарился в поисках сигарет. Курить здесь было нельзя, и первые полгода я свято чтил инструкцию. Потом мне стало как-то по барабану. Дадут по башке — и ладно, пес с ним. Аппаратуре, похоже, ни холодно и ни жарко от того, курю я или нет. Вред легким, думал я, куда существенней, нежели вред, причиненный дорогой электронике.

Камеры, конечно, передавали все на центральную. Но сегодня работала Анечка, а она, я был уверен, не то что не станет стучать на меня высокоуважаемым боссам, а даже не будет просматривать телерепортаж, занимаясь педикюром.

Тестер привычно мигал. По экранчику неслись цифры (вот профи, удовлетворенно подумал я о себе, мне достаточно смотреть на дисплей краем глаза; этот взгляд, конечно, не тот, которым ты, вооруженный, приходишь в музей и имеешь счастье созерцать Брейгеля Мужицкого, Коро и иных Леонардо да Винчи. Какая-либо накладка не пройдет мимо моего внимания, о’кей).

Загудела рация.

Это было из ряда вон — ей пользовались чрезвычайно редко; когда кто-то из нас находился на объекте, звонили, как правило, на мобилу — фирма оплачивала начальству безлимитку. Как ни странно, связь в бункере работала без особых помех.

Ненужную увесистую коробку, однако, полагалось носить по уставу.

Похоже, что-то случилось. Да, вызов не сулил ничего хорошего.

Я вздохнул и нажал кнопку с малопонятным символом зеленого цвета.

— Слушаю.

— Сашок?

— Да. — Я начал раздражаться. Он что там, сам не знает, с кем пытается поговорить?

— Как седьмой?

— Нормально! — ответил я, не успев даже посмотреть на дисплей. Я был уверен.

— Уверен? — прошумело в рации. Какой-то бред! — А у меня --">