Вадим Сергеевич Шефнер - Кончина коллекционера

докладывать, какие новые слова внучка Машенька освоила», – подумал Нектов и улыбнулся. И действительно, звонила жена. Но речь повела не о внучке. Голос был тревожный, с надрывом.

– Представь, опечатали и кассу, и бухгалтерию, где наша Римма работает! Это в выплатной-то день!.. Бред какой-то! И Римму, и весь персонал по домам отпустили. Что-то ужасное!..

– Кража со взломом? Растрата? – деловито спросил Нектов.

– Уж лучше бы кража! Уж лучше бы пожар! Хуже, хуже! Деньги все обесцветились – ни цифры, ни буковки на них… Только медь да серебро нормальный вид имеют. И все бухгалтерские книги, все документы тоже обесцвечены… Римма рыдает. Она твердит, что это конец света начался… Она сейчас Виктору на работу звонила, думала, муж утешит, обнадежит. А у того у самого неувязки: во всем проектном бюро вдруг все синьки и ватманы вылиняли… Но ты приготовься к главному ужасу. У меня с собой восемнадцать рублей было. Открываю сумочку – а там не деньги, а бумажки белые… Ты проверь те сто шестьдесят, что в верхнем ящике, под бельем. Вдруг и они?.. Сейчас, Риммочка, сейчас дам тебе еще валерьянки!..

Нектов направился в свою комнату, чтобы проверить деньги, что под бельем, но тут позвонили у входной двери. Он открыл. Вошла Верочка, молодая библиотекарша, недавно въехавшая в квартиру по обмену. Жильцы уже успели прозвать ее Снегуркой – за стройность фигуры, за светлые локоны и голубые глаза. Но сейчас ее не узнать было: за один день состарилась, подурнела, обрела какой-то пришибленный вид. Сделав несколько шатких шагов, она села на табурет возле телефона и зарыдала.

– Что с вами, Верочка? Вас какой-нибудь нахал обидел?

– Все люди обижены… Книг больше нет!.. Вернее, есть они, да в них ничего нет, все побелело… Клавдия Николаевна в Публичку звонила – и там то же самое… В архив Люда звонила, там все документы побелели… Кругом – белая тьма!.. Я боюсь за Виктора. Прибежал из института, сказал мне, что жить не стоит, что письменность у человечества только на могильных плитах осталась… – Она зарыдала еще громче и петляющей, неверной походкой, будто слепая, побрела в свою комнату.

Сообщение Снегурки огорчило Нектова. Ну, насчет письменности ухажер ее перегнул, письменность не только на могилах осталась, она осталась и на этикетках коллекции, подумал Собиратель. А книг – жалко. Лет пять тому назад он с удовольствием прочел повесть писателя В. Невсякого, в которой упоминались папиросы «Трактор» и «Блюминг» (мягкая упаковка, 1931 год), – и сразу же написал Невсякому, что тогда же выпускались и папиросы «Шарикоподшипник». Заодно назвал и «N 6», и «Купишь – куришь», и «Совет». Вскоре от писателя пришло благодарственное письмо. Завязалась переписка, потом и по телефону стали переговариваться. На днях Невсякий сообщил ему, что заканчивает работу над романом, герой которого курит «Шипку», а героиня – «Беломорканал»; Нектов с нетерпением ждал дня, когда прочтет эту книгу. Но теперь, выходит, он лишен такой возможности… Да полно, так ли это? Может, Снегурка что-то путает, зря паникует? Надо позвонить самому Невсякому, уж он-то в курсе дела.

На звонок ответила жена писателя. Дрожащим голосом она сообщила, что муж лежит на диване в полной прострации. Случилось черное дело. Вернее сказать – белое дело, но оно хуже черного. Час тому назад Невсякий подошел к стеллажу и, желая лишний раз получить эстетическое удовольствие, взял свою книгу, раскрыл ее, но не смог прочесть ни единой строчки. Ибо строчек не стало! И остальные его книги тоже обесцветились… Правда, обесцветились книги и всех остальных авторов, это немного утешает… По радио сказали, что так – во всем мире. Белая мгла…

5. Герою сомнения чужды

Нектов направился в кухню, к общеквартирному репродуктору. Транслировали музыку. Не грустную, не веселую, а просто шумную. Такой обычно затыкают пустоты между двумя серьезными передачами. Но вот музыка-затычка выпала. Послышался голос диктора. Вещал он как-то странно, сбивчиво, с запинаньями, с длинными паузами. Смысл сводился к тому, что все сорта бумаги на планете приобрели цветоотталкивающие свойства. Мало того, профессор Нукакего заявил, что это невозвратимо… извиняюсь, необратимо, поскольку наша галактика иступила в зону влияния галактики Загс… извиняюсь, Икс, и под влиянием спортивных… нет, – спонтанных факторов вся бумага, которую будут производить в будущем, тоже будет, ну понимаете, цветоотталкивающей. Тут ничего не попишешь, --">