Андрей Щепетов - Злобный гений (СИ)

прямо перед грузной фигурой епископа вонзился большой кинжал. Вибрируя сталью, клинок торчал прямо из дверного полотна. Майнрад, застыл, как вкопанный. Снова свист, и новый нож, расщепив доски, вонзился в косяк.

- Ты должен сесть за стол! - велел голос.

Германец ещё раз взглянул на торчащие из двери кинжалы и, опустив руки, направился к столу. Его ноги дрожали, а в груди возникла тупая ноющая боль. Майнрад тяжело опустился на кресло и посмотрел на стол. Там не было ничего, кроме открытой бутылки с вином и зелёного бокала. Кубок был полон.

- Пей! – снова велели сверху.

Ноги священника сделались ватными, а боль в груди усилилась, стала почти нестерпимой.

- Вы хотите меня отравить? - еле слышно произнёс вконец перепуганный немец.

- Каждому воздастся по делам его! Кажется, так у вас говорят? - не унимался проклятый голос.

Дрожащей рукой священник потянулся за бокалом, его пальцы коснулись зелёного стекла.

- Пей! – команда взорвалась в голове немца.

В следующую секунду германец швырнул сосуд с вином на пол и с невероятной для его грузной фигуры резвостью рванул в сторону двери. Он почти добежал до спасительного проёма, но почувствовал резкую боль в шее. Его ноги подкосились, и он всей своей массой рухнул на пол.

Немцу нечем было дышать. Он схватился за горло и с ужасом понял, что его шею стягивает верёвка. Майнрад попытался ослабить петлю, и это ему немного удалось. Он сделал два жадных вдоха и увидел, как на него надвигаются две тени. Глаза священника слезились, и ему было сложно рассмотреть тех, кем на самом деле были эти двое. Сердце готово было выпрыгнуть наружу, а боль в груди стала совсем невыносимой.

Внезапно он разглядел возле своего лица зелёное богемское стекло. Рука в чёрной перчатке приблизила ненавистный бокал ко рту. Священник, что есть силы, сжал губы. Он попытался опрокинуть кубок с вином, но его руки оказались прижатыми к полу. Словно в замедленной съёмке епископ смотрел, как наклоняется бокал. Ещё мгновение, и отравленное вино окажется у него во рту. Внезапно в сердце будто плеснули расплавленным железом. Невыносимая боль пронзила грудь священника. Он выгнулся всем телом, его глаза вылезли из орбит. Майнрад захрипел, его тело пронзили судороги, а потом он затих. Изящный богемский кубок  – последнее, что видел в своей жизни  германский епископ.

--">