Михаил Глебович Успенский - Время Оно

либо у вдовушек (при Жупеловом правлении их много стало), либо тут же, на постоялом дворе. Каждое утро, едва продрав глаза, собирался он пойти на княжий двор, чтобы распорядиться властью, но всякий раз находилась добрая душа, услужливо подносила ковшик для поправки, и все начиналось сызнова.

Сопьяницы с разинутыми ртами слушали рассказы богатыря об иных землях и народах. При этом они не забывали плескать во рты дармовое угощение. Ковши непременно опорожняли до самого донышка, чтобы зла не оставлять. А зло все равно оставалось.

Княгиня Апсурда (не воевать же с бабой!) забрала из княжьего терема все свое приданое, а вернее сказать — выгребла терем под метелочку, нагрузила семь возов всякого добра и поехала, оскорбленная, к батюшке.

— Дурак ты, Жихарь, — говорили самые трезвые из сотрапезников. — Ты бы лучше на ней женился. Ведь муж княгини кто? Ясное дело, князь. Тут уж никто не возразит, а то начнут всякие препоны ставить…

— Передо мной не то что препоны — целое море на уши ставили, и то преодолел! — отвечал Жихарь. — А на Апсурде я Мироеда культяпого силком женю, когда поймаю. Если он ей сам сразу голову не откусит, то недолго протянет…

— Воля твоя… — отвечали ему, потому что другой воли в Столенграде пока не было. И оттого там творились всяческие непотребства.

Подзаборные молодцы заглядывали в кабак наскоками, быстро опорожняли поднесенную щедрым Жихарем посуду и спешили вершить свое привычное дело: лазить по чужим клетям и сараям обижать девок и мальцов, пускать красного петуха.

Время от времени слухи о непотребствах доходили до богатыря, он вставал с лавки, брал подходящую оглоблю и бежал чинить свой правый суд, да не всегда успевал добежать. Часто от его вмешательства становилось еще хуже.

— Чего-то я не то делаю, неправильно живу, — говорил Жихарь, обхватив рыжую голову.

— А вот ты маленечко выпей, и станет правильно! Ты ведь нынче князь! Кому же еще престол доверим?

— Уйду я от вас совсем — подвигов искать! — тосковал богатырь. Но ведь и для этого следовало сперва проспаться, сходить в баню и переодеться во все хорошее и новое. Да и не ходит никто за подвигами в такое-то время — потому что набитого золотом кошеля хватило как раз до белых мух.

— Только теперь уж, друзья любезные, не обижайтесь, — сказал Жихарь и пальцем вытащил из ковша захмелевшего сверчка. — Править буду строго. И не вздумайте ко мне за поблажками соваться — вместе, мол, пили. Я в своих странствиях с кем только не пил — и со славными героями, и с побирушками, и с бонжурским царем, и с неспанским королем. Тот, помнится, все женить меня хотел. Да вот беда: я-то один, а дочерей у него две. Одну зовут Началита, а другую — Кончита. Обе красавицы, хоть разорвись. Одну приголубишь — другая от тоски зачахнет. А то и ножиком пырнет — девки там горячие. Это я к тому, что, если все мой собутыльники соберутся, в Многоборье и земли под пашню не останется. Так что знайте. А то ко мне по ночам уже стали являться мои побратимы: глядят с укором и пальцем грозятся. Ну да ничего. Вот сейчас опростаю остатнюю чашу и за дело возьмусь…

— Так ведь княжеская казна еще не тронута, — подсказал кто-то.

— Чего? — заревел Жихарь, и подсказчик спрятался под стол. — Княжескую казну употребим не на пропой, а на дело. Начнем, к примеру, копать глубокую канаву от реки до самого Соленого моря. Небось Яр-Тур мой там уже вовсю царствует. Будем торговать, на корабликах плавать… Бороды дружно побреем, за морем бород уже не носят… Каменные дома воздвигнем небывалой высоты… Голубей станем гонять, змеев запущать… Да что там змеев! Я и сам способ летать придумал! Сошьют наши бабы громадный кубарь из тонкого шелка, наполним его горячим дымом и улетим далеко-далеко…

Сопьяницы разом вздохнули и разом же с тоской поглядели на закопченную стену кабака, словно там и была неоглядная даль.

С каждым новым ковшом даль становилась все неогляднее, каменные дома — все выше, а канава до Соленого моря — все шире и глубже.

— Человек не скотина, мечту мечтать должен, — наставительно сказал Жихарь. И понял, что слова-то правильные, а место здесь для них не самое подходящее.

Он вдруг внезапно протрезвел, поглядел на невытертую столешницу, на рыбьи да мясные кости и подумал: «Вот и все мое княжение — до кабацкого порога…»

— За вином опять посылать придется, — проворчал из глубины кабака Невзор. — Уже всем кланялся — и --">