Александр Зевайкин - Горец-102

пальцем.

— Я постараюсь…

Он вновь сидел у трубы, ожидая детей с кормежки. Они высыпали в свет тусклой лампочки сплошной массой убогих тел. Замерли, увидев его. Вперед вышел Фред, выделяющийся из всего семейства безграничной смелостью.

— Ты жив?

— Как видишь, — улыбнулся рассказчик. — Пушка того парня из охранки получше твоей будет. Моя крыса прожарилась сверх всех ожиданий. Еще осталась ножка. Может, кто желает?

Дети настороженно молчали.

— Нам немного помешали. Итак, на чем мы остановились? На Старом Мире? Да-а-а, это было, когда женщины имели тела цвета спелых персиков, и девочки, подрастающие на смену мамам, были столь же обворожительны…

— Я совсем забыл представить тебе нашего младшего брата, — Фред вытолкнул вперед бочкообразное существо, без головы, но с длинным подвижным носом, напоминающим хобот. — Он совсем недавно научился ходить, но уже вынес тебя из Голубого Оврага. Папа говорит, что он проживет дольше нас всех. Это большая удача.

Младший брат вытянул нос в сторону рассказчика и жалобно хрюкнул.

— Малыш, верно, голоден, — предположил тот и протянул новому знакомому крысиную ножку. Холодная перепончатая лапа неприятно царапнула по пальцам. Кусок румяного мяса бесследно исчез в безразмерном отверстии под длинным носом. На губах человека уже не было улыбки. Боль старит мозг. Мозг старит тело.

Третий раз сегодня, не соображая, абсолютно механически, он начал одну и ту же фразу:

— Это было, когда женщины носили бикини, их тела, словно отлитые из самой чистой бронзы… — впервые за много лет ему удалось увидеть золотой пляж, прозрачную воду лагуны, рощу кокосовых пальм и бездонное голубое небо. Легкое дыхание защекотало руку. Жалобное хрюканье вернуло его в полумрак подземелья. Язык замер на полуслове. Его взгляд натолкнулся на голодные глаза Носатика, на беззубый бездонный рот, раскрытый, очевидно, от изумления. И этому существу принадлежало будущее. Опустив веки, рассказчик в бессилии прошептал:

— Боже, неужели никто не догадается отрубить мне голову?!

--">