Майк Гелприн (Джи Майк) , Наталья Анискова - Любовник

вполне миловидна. К тому же приходит она уже четвертый раз за месяц — очевидный рецидив.

— Здравствуйте, доктор, — говорит рецидивистка. — Можно? Валя я, помните меня?

— Здравствуйте, Валя. На что жалуетесь?

— Все то же самое, доктор…

«Все то же самое» — это патологическая влюбленность в неизвестного мне индивида, который ее в грош не ставит. Сторгограмму можно не делать: две предыдущие были идентичны и показывали любовь настоящую, платоническую, в третьей стадии — предпоследней.

— Сторгогон принимали? — спрашиваю.

— Дважды в день, как прописано.

— Разлюбинку глотали?

— Столовую ложку с чаем. Не помогает мне, доктор. Ночами не сплю, из рук все валится, уже на стены начала натыкаться.

— А этот?

— А что этот? — пожимает плечами посетительница. — Смотрит на меня, как на пустое место.

— Вот скотина! — подает голос Любка.

— Ладно. Дозу разлюбинки удвоите. Вот рецепт на сторгоцид, он посильнее сторгогона будет. Трижды в день. Через неделю придете на прием.

Очередной пациентке явно за двадцать, а точнее — кто их разберет, этих маленьких и тощеньких блондинок. Запросто может оказаться и за тридцать.

— Здравствуйте. — Улыбка хорошая, располагающая. И родинка над верхней губой пикантная.

— Здравствуйте. На что жалуемся?

— Безответная любовь.

— Эпидемия сегодня, что ли? — бурчит Любка.

— Что? — не понимает пациентка.

— Ничего-ничего. У сестры своеобразный юмор. Медицинский. Рассказывайте.

— Каждый день его вижу. Я улыбаюсь, глазами стреляю, ну и вообще. А он — ноль внимания, только о погоде говорит.

— Мини-юбку с ботфортами не пробовали? — подает голос Любка.

— Мне нельзя, я на работе.

— Понятно, — говорю я, — служебный роман. Опишите объект.

— Объект… — Пациентка явно волнуется. — Ну, такой… Строгий, правильный, честный. И вообще…

— И вообще дурак, — помогает Любка.

Сторгограмма фиксирует любовь настоящую, платоническую, второй пока степени. Прописываю сторгогон и стоп-сторг.

Антон стоял на своем обычном посту — на площади Труда. Смотрел во все глаза, махал жезлом, штрафы выписывал — все как положено. И ждал трех пополудни. Как всегда. Без пяти три он уже едва не приплясывал от нетерпения.

Без минуты три, как обычно, с улицы Кирова вырулил красный «майбах». Надуше у Антона потеплело. Он вгляделся: так и есть, девушка за рулем опять не пристегнута, и окно открыто.

Антон привычно махнул жезлом, останавливая машину, и, счастливый, подошел к ней, склонился к окошку.

— Здравствуйте, — улыбнулся он нарушительнице.

— Здравствуйте.

— Ну что же вы, девушка? Опять нарушаете? Ремешок не пристегнут!

— Опять, — смущенно улыбнулась та в ответ.

— Проезжайте. Только не нарушайте больше, ладно?

— Я попробую, — серьезно кивнула девушка, поправляя светлую прядь.

— Вот и договорились. Нехорошо в такую погоду правила нарушать, верно?

— Верно, — снова улыбнулась нарушительница. — Погода прекрасная.

— До свидания.

«Майбах» затерялся в потоке машин, а Антон долго еще смотрел вслед.

Сентябрь. За окном льет на всю катушку, в лужах скоро можно будет купаться.

— Здравствуйте, доктор. Валя я, вы меня помните? Еще бы не помнить: Валя-рецидивистка, приходит

пунктуально, еженедельно.

— Здравствуйте. Помню. На что жалуетесь?

— То же самое, доктор, — смущенно вздыхает рецидивистка.

На сторгограмме ничего нового: любовь настоящая, платоническая. Третьей степени. Меняю сторгоцит на антилюбвин — некоторым пациентам лучше помогает отечественное. Выпроваживаю рецидивистку.

— Больше не болейте, — говорю на прощание. Любка саркастически хмыкает за спиной. Я согласен.

Уверен, через неделю эта Валя появится вновь.

Маленькая блондинка с родинкой над губой. Любовь безответная, платоническая. Что у нас, день рецидивиста сегодня?

— Здравствуйте, доктор.

— Здравствуйте. На что жалуетесь?