Михаил Высоцкий - А дело было так…

сына хватило, с тех пор с нас глаз не сводит, чтоб вдруг не решили восстание поднять.

И понимает ведь, что недолго осталось — смерть не обманешь, она и за некромантом придет, и так на свете белом засиделся. Прекрасно понимает, иначе не устраивал бы этот «совет», да еще при свидетелях, с нотариусами — «кто из вас, сыновья, испытание пройдет, тому и быть новым королем»… Ну конечно! Все честно и справедливо! Комар носа не подточит, даже на смертном одре отец над нами поиздеваться решил. Дану ничего — снежного йети завалить, ему еще наверняка отряд рыцарей дадут в сопровождение. Доджу обычный хищник достался — вроде просто, да там дело нечистое, не удивлюсь, если его, «случайно» конечно, змея ядовитая укусит. Ну а мне прямо и недвусмысленно предложили добровольно покончить жизнь самоубийством. В смысле сразиться с драконом. Хотя это одно и то же. Даже отец в его лучшие годы не рискнул бы против дракона выйти — магия этих тварей не берет, чешую не пробить, а огнем раз плюнет — мигом изжаришься.

Зато как все чинно и благородно! И главное — справедливо: каждому сыну по испытанию. Впрочем, я другого и не ждал: на завтрак меня мышьяком не накормили, и то хорошо. А дракон — так что-нибудь придумаем…

Хоть съезжу проветрюсь. Как меня достал этот замок!.. Темный, пыльный, призраки туда-сюда шастают, не королевский дворец, а логово безумного некроманта. То есть моего отца. Ему-то тут нравится, все в его стиле — черепа, скелеты, вместо колоколов вой замогильный… Все черное, мрачное, угрюмое, недаром уже лет десять ни одного посла в гости заманить не можем — все от отца сбежали. Одни лишь зомби по коридорам шастают, да мы, принцы, как-то ужиться смогли. Хотя нам тут недолго осталось: Дан в короли метит, Доджа не поймешь, а я вещи прихвачу — и только меня и видели…

Так, а вот и моя комната. Кровать, камин, стол, кресло, зеркало во всю стену. Из последнего на меня карими глазами внимательно смотрит молодой человек лет двадцати — двадцати пяти, сальные волосы до плеч, жгучий брюнет с изломанным носом — братья в детстве пошутить любили, среднего роста, веса и комплекции, уши чуть-чуть заострены, одна шестнадцатая эльфийской крови сказывается. Собственно говоря, ничего примечательного — самая заурядная внешность, никогда не скажешь, что принц. Вот, например, Дан — дылда саженная^[1], как посмотрит, так мурашки по всему телу бегут, а как рявкнет, так душа в пятки. Весь в отца.

А на кого я похож — даже не знаю, матушку никогда в глаза не видел, она королевой всего ничего побыла, исчезла однажды в неведомом направлении. У нас королевы вообще не приживаются: климат, говорят, не тот — только заходит на престол, а тут самое время следующей место уступать. Предлагали мы отцу гарем завести — не хочет, хлопотно, говорит, «бабы, они только темным экспериментам мешают, а толку никакого». И то верно, вон последняя королева полезла из любопытства в лабораторию отца, что-то там намешала — и пол дворца разнесло. Додж потом месяц хмурый ходил, все переживал, что отца во время взрыва рядом не было…

Ну да ладно, это все дела давно минувших дней, пора в путь-дорогу собираться. Собственно говоря, собирать-то особо нечего — все самое ценное уже давно в мешке под половицей. Шкатулку в него засунуть, на плечо мешок закинуть, ножны пристегнуть — вот и все приготовления. Это в дальних краях принцы по неделе собираются, караван целый с собой на загородную прогулку тащат, у них комнатных собачек по десять штук да платьев сто шкафов, а у меня один чахлый кактус, да и тот лучше не трогать, он и без меня спокойно проживет.

Короче, все приготовления заняли полминуты, и вот уже я в полном боевом облачении спешу на выход. Только по дороге еще к Доджу загляну попрощаюсь — он один из братьев у меня хоть какую-то пародию на симпатию вызывает. По крайней мере, ни разу меня отравить не пытался — уже можно считать великим достижением. Для нашей семьи это почти что равносильно большой любви.

Замок у нас гигантский. Неделями можно блуждать, говорят, даже отец всех закутков не знает, хоть я, конечно, в это не верю. Народу мало, а если мертвецов не считать — так вообще почти никого. Так что места просто завались, каждый сам себе по вкусу мог покои найти. Я выбрал крошечный закуток на чердаке — единственное место, где хоть иногда самым краем солнце заглядывало, если повезет конечно. Дан с отцом жил в левом крыле, правое крыло с лабораториями после взрыва, так до сих пор и --">