Виктор Маликов - Крещенский подкидыш

в просвете меж мертвых деревьев тёмные очертания горных вершин.

Через полторы версты лес неожиданно закончился, и путники оказались на самом краю каменной гряды, резко обрывающейся широкой бездонной пропастью, со дна которой поднимался ввысь, густой, нестерпимый смрад.

— Ну и вонища! — прикрыл рукавицей нос Добромир, и тут же почувствовал, как за пазухой оживился змеёныш.

— А ты как думал? Вот оно, змеиное царство, — широко развела руками в стороны тётушка. — Камень возьми побольше, да вниз бросай. Они этого не любят, живо явятся.

Поднял Добромир с земли пудовый камешек и швырнул его в пропасть. В ответ на это послышались снизу повторяющиеся гулким эхом взмахи чьих-то огромных крыльев. И уже через миг поднялся над зловонной бездной, пышущий пламенем из ноздрей, огромный чёрный Змей. Его большие, горящие злобой зелёные глаза смотрели прямо в самые души непрошенных гостей, так что, казалось, кровь в жилах стынет. Одновременно все его три головы громогласно рявкнули.

— Кто посмел?! Уничтожу!

— Погоди, батюшка гневаться, рано нам ещё помирать, — отвешивая земной поклон, первой ответила Змею тётушка Марья и, толкая локтем в бок остолбеневшего Добромира, еле слышно прошептала: — Змеёныша доставай, пора уже.

Опомнившись, вытащил Добромир из-за пазухи Горыныча младшего и, держа на ладонях, протянул его грозному родителю.

— Мы, собственно, вот, вернуть хотели. Анчутка подбросил давеча.

На мгновение в глазах Змея промелькнула нежность. Громадной когтистой лапой он осторожно взял детёныша с рук Добромира. Змеёныш, почуяв родную кровь, ласково прижался к родительской лапе.

Змей-Горыныч старший вплотную придвинул одну из своих голов к путникам и вкрадчивым голосом произнёс.

— Откусить бы вам головешки… Да не за что! Ха, ха, ха! Прощайте! — залившись громким смехом, нырнул он в темноту бездонной пропасти, унося в родные пенаты возвращённого наследника.

— И всё?! — спросил у тётушки Добромир.

— Не принято у них благодарить, гордыня не позволяет, пояснила тётушка. — Пойдём уже, дотемна успеть нужно, а то никогда домой не воротимся.

Направились они обратно, в сторону леса, как вдруг за спиной у них раздался чей-то властный оклик.

— Эй, вы!

Путники обернулись.

— Вот, возьмите. Старшой передал, — кладя на землю нечто блестящее, произнёс невесть откуда взявшийся, красный дракон, после чего взмыл высоко в небо и, описав там петлю, нырнул вниз головой в смердящую пропасть.

Добромир присел на корточки, разглядеть неожиданный подарок.

— Ну и ну! — подивился он увиденному.

— Чего там? — любопытствовала тётушка, пытаясь и так, и этак рассмотреть Горынычев подарок из-за широких плеч Добромира.

— Да вот камень какой-то диковинный, — продемонстрировал ей Добромир, пылающий внутренним голубым светом булыжник чуть крупнее куриного яйца.

Увидев камень, тётушка Марья быстро накрыла его суконной тряпицей и, настороженно озираясь по сторонам, распорядилась.

— В карман его сунь, не отсвечивай. Нечего внимание всякой шушеры привлекать, не простой это камешек.

Вскоре подошли они к тому месту, где свою лошадь оставили. А от лошади… Только белые косточки на снегу и остались, да следы волчьих лап повсюду.

— Ох ты, батюшки! Лошадушка, моя милая! Как же это так получилось?! — запричитал Добромир.

— Не горюй, племяш, такова она — плата за проход, кого-то одного обязательно оставить надо. Пусть уж лучше это лошадь будет, чем кто-то из нас двоих, — утешила Добромира тётушка.

— Так ты что, всё это заранее знала?! — спросил Добромир. — Почему мне не сказала?

— А чтобы ты сделал? — парировала тётушка, — Молись, что сами живы остались. Камень давай быстрей, колдовать буду, пока волки не вернулись.

Отдал Добромир тётушке камень, а сам оглоблей от саней вооружился и позади неё на страже встал. Потому как волки, почуяв новую добычу, уже возвращались. Совсем недалеко, в сумраке лесной чащи, отчетливо угадывались яркие огоньки их алчущих глаз.

Тётушка Марья вынула камень из тряпицы и установила его в самый центр линии, что позади саней прочертила. Засиял Горынычев камень мягким лунным светом. Вынула тётушка огниво из кармана, пошептала над ним чего-то, и давай из него на камень искры высекать. Только первая искра камня коснулась, как пыхнул он вверх ослепительным столбом голубого пламени и тут же погас. А от вспышки этой стал над камнем --">