Юрий Лантан - На грани

Я улыбнулся и обнял Нину. В руке она сжимала красный блокнот.

* * *

Вернувшись домой, первым делом я залез в кладовку, где сгрудились пыльные коробки – должно быть, вся моя прошлая жизнь? Сколько они здесь простояли – сказать я не мог.

Я раскрывал коробки и жадно рассматривал их содержимое. Книги. Книги. Одни только книги: затертые обложки, потрепанные корешки, сладкий запах тлена.

Кьеркегор, Сартр, Камю, Ницше, Хайдеггер – пробегали перед взором диковинные имена авторов, о которых я едва ли что знал. Неужели я когда-то их читал?

Я раскрыл увесистый том с названием «Бытие и время», пролистал – страницы оказались пустыми. Озадаченный, я просмотрел другие книги, с удивлением созерцая ту же картину: чистые, пожелтевшие листы без единой строчки текста.

Будто это были не книги, а муляжи.

В глубине кладовки пылилась последняя нераспечатанная коробка. Раскрыв ее, я обнаружил внутри толстый фотоальбом в бархатном переплете. Здесь пряталось прошлое: детство, школьные годы и взрослая жизнь, о которых я ничего не помнил.

Я раскрыл альбом. Пролистал. В горле застрял вязкий ком, руки задрожали.

Прозрачные кармашки, куда обычно вставляют снимки, блестели белизной. Фотоальбом был пуст.

* * *

На следующий день я отправился к Нине. Адрес она оставила накануне, нацарапав его на листе из блокнота. Нина жила в старом доме на набережной Пряжки. Парадная пряталась в глубине двора-колодца, стиснутого грязно-желтыми домами. Из мусорного контейнера несло гнилью, и казалось, что спертый воздух застыл здесь навеки – как и серый клочок неба над головой.

Поднявшись на нужный этаж, я постучал в дверь, обитую потресканным дерматином. Нина открыла и замахала мне, приглашая внутрь.

– Проходи. Я как раз рассказывала Вике о тебе!

В захламленной комнате девушка, похожая на Нину, чуть старше ее, собирала чемодан. Я поздоровался, но сестра Нины будто меня не услышала.

– Так как его зовут? – спросила Вика, даже на меня не взглянув.

– Антон, – хором ответили мы с Ниной.

– Надо же! Я помню, когда ты была маленькой, ты постоянно говорила, что твоего мужа будут звать Антоном. Антонина и Антон – как ты и хотела!

Нина рассмеялась и обняла сестру.

– Ты не представляешь, как я с ним счастлива! – сказала Нина, не сводя с меня лучистых глаз.

Смущенный, я отвернулся от девушек, и взгляд мой упал на старый шкаф, снизу доверху забитый книгами. Пока сестры щебетали, обсуждая предстоящий отпуск Вики, я рассматривал надписи на корешках. Имена, которые я уже видел: Хайдеггер, Сартр, Камю, Кьеркегор…

Вжикнула молния: Вика закрыла чемодан.

– Все, я полетела! – Она поцеловала Нину. – Не скучай. Да, пока не забыла: выкинь из холодильника мясо в молоке, зачем ты его маринуешь? Оно же протухло.

– Новый рецепт, – сконфузилась Нина. – Давай, беги, а то опоздаешь.

Вика схватила чемодан и потащила его к выходу.

– Счастливого пути, – пожелал я, но Вика, казалось, не обратила внимания на мои слова.

Нина пошла ее провожать. Из коридора доносились приглушенные голоса – сестры прощались. Наконец, хлопнула дверь, и Нина вернулась в комнату.

Я стоял у стены, рассматривая висевшие на ней фотографии в рамках. В основном это были пейзажи, но на одном из снимков – старом, блеклом – улыбались мужчина и женщина в обнимку с двумя смеющимися девочками.

– Когда погибли родители, мы с Викой остались одни. – Нина подошла сзади и обняла меня: руки холодным обручем сомкнулись на груди. – У меня не было друзей. Не было отношений. Вдруг я поняла, что одиночество оказалось моим единственным спутником.

Мысль, погребенная в сознании, вскрылась нарывом: а кем были мои родители? Я не мог их вспомнить, как ни старался. Более того, я не понимал, кем был я?

Кто «я»?

Как я оказался в этом мире? Откуда это чувство, будто меня просто всунули в действительность?

Голос Нины выдернул меня из замешательства:

– Сестра пыталась с кем-то познакомить, но меня это тяготило. – Нина на секунду запнулась. – Я много читала, но даже самые мудрые книги не давали ответа. Все как будто потеряло смысл. Пока я не нашла тебя.

Я развернулся к Нине. В ее глазах тлела тоска с искрами надежды. Язык скользнул по пересохшим губам, и Нина потянулась ко мне.

Поцелуй был коротким. Нина шумно выдохнула, схватила мою футболку и потянула ее наверх. Я понял, что делать дальше: вслед за футболкой на пол полетела остальная одежда.