Елена Смирнова - Друг

заплакала, тихо, в подушку, чтобы не разбудить родителей. Котенок лежал рядом — еще теплый. Я плакала и плакала, а Друг просто стоял рядом с моей кроватью и смотрел, как я рыдаю.

— Мне придется тебя наказать, — сказал он, когда я наконец-то успокоилась. — Ты плохая девочка, Вера. Ты плохо себя вела. Забыла про меня, не кормила меня, не играла со мной! — его голос перешел на крик. — Ты дурная! Тебя надо исправлять! Тебя надо наказать! Ты сама виновата!

Лежа в теплой кровати, я боялась пошевельнуться. Если мой друг меня наказывает, мне нельзя сопротивляться, нельзя плакать и кричать. Можно лишь терпеть и радоваться тому, что я становлюсь хорошей.

— Ты сама виновата! — шепчет он, скидывая трупик с моей кровати и забираясь ко мне под одеяло. В комнате стало холодно.

— Ты сама виновата! — кричит мама. — Вера, как ты можешь обвинять его непонятно в чем! И не смей больше жаловаться! Он бы никогда не сделал того, о чем ты говоришь. Хватит! Чтобы я больше ничего подобного не слышала! Сама виновата, сама и разбирайся!

Мне было 5 лет, когда это случилось впервые. Монстр сказал, что я сама во всем виновата. И если я расскажу маме, то он меня накажет. Я не сказала. Мне было страшно. Именно тогда у меня впервые появился страх встать ночью с кровати. Не потому, что под ней живут монстры. А потому, что главный монстр живет в нашем доме. Если я вставала ночью, а монстр не спал, то следовало наказание, о котором мама не должна была знать. «Ты сама виновата!» — твердил он раз за разом. «Сама виновата» — каждую ночь. «Сама виновата» — если мама была в командировке.

Однажды я спряталась от него в подвале. И там, в кромешной тьме я познакомилась с моим Другом. Он стал моим защитником. Прятал так, что никто бы не смог найти. Друг играл со мной, развлекал и скрашивал мое одиночество. Единственное, мне приходилось его кормить и терпеть наказания, если я провинюсь. Но наказания Друга были не такими страшными, как «Сама виновата» главного монстра. Мама все чаще стала замечать пропажу еды и недоумевать, куда же она испаряется. Даже папу стала подозревать в изменах. Может он приводит кого-то, пока мама на работе и кормит? Бред, согласна. Но мама не хотела видеть очевидного. Еду я относила в подвал. Мой Друг был очень доволен.

Как я привыкла к ночным кошмарам наяву, так я потихоньку привыкала к подвальной темноте и синякам на моих руках. Во время наказания Друг очень крепко хватал меня за запястья. Они болели и ныли. Мне приходилось носить кофты с длинными рукавами, чтобы избежать лишних вопросов. И врать маме, что синяки я получаю во время прогулки или падения. Но я привыкла к боли, к любой, даже самой пугающей. Главное, что мой Друг был рядом.

Когда я переехала к бабушке, то очень боялась, что мой Друг исчезнет. Но он тоже переехал вместе со мной. Теперь Друг жил на чердаке. У бабушки были ключи, как у главной по подъезду, поэтому мы с Другом могли спокойно закрыться и сидя под крышей играть в его любимые игры. Я была страшно счастлива! До того момента, пока снова в моей жизни не появился туман.

— Мы нашли тело ее отца. Спустя три года новые хозяева дома решили выкопать сосну в саду и очень испугались совей находке, зарытой под ней в мешке. Следствие пока идет, но мы бы хотели еще раз поговорить с Варей.

Каждое слово полицейского болью отзывалось у меня в теле. «Сама виновата!»— стучало в ушах. Нож, удар, удар, крик, шелест мусорного мешка и ехидная ухмылка моего Друга.

«Больше он не причинит тебе боли! Никто не причинит! С тобой играть могу только я!»

Большая яма под сосной и гнилостный запах. Моя голова начинает кружиться, я оседаю на пол прямо под дверью в гостиную, где сидят полицейский и бабуля. «Сама виновата, сама…» — все тише стучит мое сердце.

— Поиграй со мной, мне скучно!

— Не могу, бабушка сказала, что сегодня мы идем в полицию, надо снова дать какие-то показания.

— Ты плохая девчонка! Ты должна со мной играть!

— Но я не могу, правда!

— Тогда я поиграю с твоей бабулей! — рычит Друг и берет кухонный нож.

Быстрей, быстрей. Мне нужно успеть на поезд. Я должна уехать, пока никто меня не хватился. Бабушка… Она будет молчать… Всегда. Друг заставил. Я должна сбежать от него. ОН плохой, теперь я это понимаю. Но куда? Сейчас отправится поезд в Москву. Последний билет. У меня еще есть шанс.

Я занимаю свое место в купе. Мужчина на соседней полке читает газету, попутно доставая бутерброды. Женщина с ребенком на --">