Роберт Лоуренс Стайн - Умереть молодой

– Ничего, с тобой в команде у них сразу дела наладятся, – заверила Полли.

Гретхен вздохнула.

– Не уверена. Я так переживаю, что всю неделю после уроков упражнялась на заднем дворе, представляешь?

Не успела Полли ответить, как в комнату вошла мама Гретхен. Она уставилась на телефон в руке дочери.

– С кем это ты разговариваешь?

Миссис Пейдж была высокой, подтянутой женщиной атлетического сложения. В Саванне-Миллс она каждый вечер играла в теннисном клубе и шесть-семь дней в неделю по часу проводила в спортзале. У нее были короткие светлые волосы – темнее, чем у Гретхен, зато с мелированными прядями – смуглое лицо с широким лбом и высокими скулами, как у топ-модели, и изумрудно-зеленые глаза.

Она выглядела моложе своих сорока трех лет, но Гретхен видела, что развод и прочие заботы состарили мать. Под глазами у нее темнели круги, по щекам расползалась сетка морщин, и даже глаза потеряли прежний блеск. Миссис Пейдж маскировала эти перемены слишком толстым слоем косметики и чрезмерно яркой губной помадой. По крайней мере, на придирчивый взгляд дочери.

Мама подошла к Гретхен. На ней была бирюзовая футболка с вырезом и белые теннисные шорты, подчеркивающие изящные ноги.

– С кем ты говоришь, Гретхен? – повторила она.

– Не твое дело, – огрызнулась Гретхен, пожалуй, резче, чем собиралась, и прервала разговор.

Миссис Пейдж задохнулась от возмущения.

– Прости…

– Уйди, – отрезала Гретхен, замахав на нее свободной рукой.

– Гретхен, я задала простой вопрос.

– Мам, что непонятного в слове «уйди»? Хватит кружить надо мною как беспилотник!

– Гретхен, тебе не кажется, что ты слегка перегибаешь палку?

– А нечего относиться ко мне как к маленькой, мам! Я личность. У меня и право на частную жизнь есть. Нельзя просто вламываться в мою комнату и…

– Я же только добра тебе желаю, – упавшим голосом проговорила миссис Пейдж. Одернув подол бирюзовой футболки, она обеими руками пригладила волосы. – И да, мне кажется, что спросить, с кем ты разговариваешь – это не такое уж вторжение в твою частную жизнь.

Взгляд Гретхен смягчился. Она кивнула.

– Ну ладно, может, я действительно слегка перегнула, – пожала плечами она, – но тем не менее.

Их с матерью отношения всегда складывались «непросто», по выражению миссис Пейдж. Собственно, разлад между ними начался с того момента, как Гретхен сравнялось два года, и она выучила слово «нет».

Миссис Пейдж стремилась проявлять заботу о дочери, вмешиваясь во все, что бы та ни делала. Гретхен это постоянно угнетало. Но чем больше она отстаивала свою независимость, тем сильнее цеплялась мама. Так, во всяком случае, это воспринимала Гретхен.

А теперь, когда папа смотал удочки, стало совсем уж невыносимо.

Лицо миссис Пейдж тоже смягчилось.

– Ты не против это обсудить?

– А ты не против дать мне дорогу? – огрызнулась Гретхен. Протиснувшись мимо матери, она подошла к стенному шкафу, достала шелковистую бордовую толстовку и перекинула через плечо.

– Куда ты собралась? – спросила миссис Пейдж.

– В школу, – ответила Гретхен, еще раз придирчиво оглядев себя в зеркале.

Мать засеменила за ней к двери.

– Но милая, сегодня же суббота.

Гретхен вздохнула.

– Мам, я в курсе. У меня встреча. С тренершей из группы поддержки.

– Гретхен, задержись на минуту, – настаивала мать. – Одну минуту, ладно?

Гретхен обернулась.

– Мам, я опаздываю.

– Ты уверена, что хочешь вступить в группу поддержки уже сейчас?

– Не поняла? Ты разве не знаешь, сколько это для меня значит?

– Я лишь говорю… – Миссис Пейдж замялась. – Ты не думаешь, что сперва стоило бы как-то освоиться?

– Освоиться?! – возопила Гретхен. – Освоиться? Ты шутишь, да? Это, должно быть, шутка. Не может быть, чтобы ты это всерьез.

Миссис Пейдж отступила на несколько шагов.

– Я забочусь исключительно о твоем благе, милая. – Она покачала головой. – Только и всего. Я просто хочу, чтобы у тебя все было хорошо. Я тебе не враг. Нам надо жить дружно. Тем более теперь, когда твой папа ушел, согласна?

Гретхен снова вздохнула.

– Ты права, мам. Пока. – Она скатилась по лестнице, перепрыгивая через ступеньки, и выбежала за дверь.

Когда она садилась за руль маминого синего «Камри», в голове у нее мелькали кошмарные видения. Нож… кровь… крики…