Иван Вячеславович Топа́ло - Зов Дагона

ничего не понимал в мореходстве, но мой друг, был практически экспертом, благодаря этому, я был уверен, в успехе нашего плавания. Ветер и течение благоволили нам, океан был спокоен и прекрасен в лучах мартовского солнца, чайки еще какое-то время кружили рядом с нами, но в моем сознании то и дело всплывали образы из кошмаров, от чего, я все реже старался выходить на небольшую палубу.

На третий день пути я и вовсе заболел, озноб бил мое тело, температура предательски росла, а кошмары становились все ярче, поэтому я отлеживался в каюте. Мой напарник приходил в каюту лишь иногда, чтобы поспать пару часов. Не смотря на практически бессонные дни, мой товарищ выглядел бодрым и весёлым. Не смутил его и тот факт, что на шестой день пути, разверзся сильный шторм, практически сломивший меня и нашу небольшую посудину. Почти двое суток нас кидало по волнам из стороны в сторону.

А 16-го числа, с первыми лучами солнца, я все-таки смог перебороть себя и выйти на палубу. Вдохнув полной грудью, я ясно ощутил, что болезнь отступала и мое физическое состояние становилось все лучше. Разум же мой затуманивали образы страшных существ и мрачных картин – глубоких гротов, глинистых земель и тех самых существ, из пугающего сна. Моего напарника не было видно на палубе и окинув взором все небольшое судно, я увидел мачту, разломанную на две части и моего друга, безуспешно пытающегося отремонтировать её. Что странно, он даже в этот момент слегка улыбался. Молчаливый крик застыл где-то внутри меня, и я впервые испытал чувство глубочайшего отчаяния. Мы были обречены дрейфовать по водам Тихого океана, отчаянно цепляясь за надежду на спасение. Небольшая рация, установленная на нашей посудине, не могла поймать ни один сигнал, так же безуспешно, мы пытались отправить своё послание, надеясь, что хотя бы кто-то услышит нас.

Всего несколько дней дрейфа и мы казалось, стали сходить с ума. Решив отвлечься от всего, я взял спиннинг и попытался рыбачить, вглядываясь в вечернюю воду. Я готов поспорить, что одна из тварей, увиденных мною во сне, проплыла рядом с нами и взглянув стеклянными глазами прямо на меня, улыбнулась, на сколько ей позволял ее обезображенный рот и тут же нырнула во мглу. В тот же момент я вскочил и отбросил спиннинг, а мой напарник залился истеричным смехом. 20-го числа я проснулся от пристального взгляда моего компаньона, он сидел в дальнем углу каюты и хищно смотрел на меня. Уже несколько дней он не говорил, лишь улыбался и периодически заливался хохотом. Нужно было раньше обратить внимание на то, что он стал практически призраком, бледным и болезненным, с постоянной улыбкой, казалось бы, вытянутым лицом и истеричным, мутным взглядом, но я не хотел верить в то, что остался абсолютно один. Он то и дело метался по яхте, от борта к борту, чем сильно пугал меня.      Ночью 22-го числа он напал, он просто улыбался, как всегда, затем в одну секунду в его лице что-то изменилось, мутные глаза стали безжизненными и он бросился на меня. Я ударил его первым, чем попалось под руку, стеклянная бутылка разбилась, а он обмяк. Слава богу, он остался жив, я, недолго думая бросил его в каюту и завалил дверь всем, что могло помешать ему выбраться. Прихватив с собой небольшой запас еды, одеяло, непромокаемую накидку, я решил дожидаться спасения на палубе, поближе к остаткам мачты, благо на улице достаточно тепло.

Уже несколько дней я провожу на палубе, стараясь не смотреть в воду, не вглядываться в ночную темноту и не слушать крики моего бывшего друга. Каждый день он издает страшные звуки и говорит о том, что я должен был его убить. 25-ое марта, сегодня он замолчал, я хотел было открыть каюту и проведать его, но как только, я спустился вниз, он закричал, что нас ждут в воде и стал ломиться в дверь, придется признать, что его полностью сломила сложившаяся ситуация. Ближе к вечеру, сидя на палубе нашего суденышка, я прижался спиной к остаткам мачты и укрывшись одеялом задремал. Открыв глаза, я увидел луну, в самом зените, вокруг нас стояла гробовая тишина и даже мой сошедший с ума попутчик молчал.

Впервые за последние дни, я старался вглядеться во тьму, вокруг нас, но казалось, что даже воды под нами нет. Сложилось впечатление, что мы находимся в одной огромной тьме и больше ничего кроме нас не существует. Я боялся подойти к краю яхты и от этого вжался спиной в мачту ещё сильнее и укрывшись одеялом с головой, провалился в тревожный, но глубокий сон.

Утро принесло ясность моему --">