Анна Мирославская - Остров невест

К счастью, этим всем и закончилось!

Но, с тех самых пор с мужчинами в нашем племени все очень плохо: новорожденные рождаются либо девушками, либо умирают в первые годы жизни, а мужчины исчезают в тот же день, когда выразят желание взять в жены нашу соплеменницу. И только лишь дети остаются от них.

Мы прослушали легенду, но ни о чем не спрашивали.

— Да… Мы с тех пор сменили ни одну стоянку: перемещались поближе к пляжу. Однако ничего не изменилось, кроме места нашего обитания.

О! А вот одна из наших горе-невест! — произнес мужчина, указывая на подошедшую девушку.

— Ты, может, расскажешь нам, что с тобой произошло? Ее, кстати, хотел взять в жены один из ваших.

— Да… От него у меня родилась дочь два года назад! — ответила девушка.

— Он приехал к нам в полдень. Я встретила его у входа в деревню, проводила к старейшине. Старейшина (наша самая мудрая из женщин) попросила меня приютить чужестранца. Я так и сделала: привела его в свой дом, накормила и предложила расслабиться, сделав массаж. Он согласился. И ночь мы с ним провели в одной постели. Так продолжалось две недели. Чужак мне очень нравился: был высоким, сильным и очень красивым. У него были темно-каштановые волосы, карие глаза, светлая кожа. Он был молод. В одну из ночей он спросил у меня, не хочу ли я стать его женой и прожить оставшуюся жизнь с ним рука об руку. Я ответила «Да». Он коснулся моих губ в поцелуе, а я, когда открыла глаза, оттолкнула любимого от себя, испугавшись. В доли секунды мой любимый превратился в старца с седой бородой, погасшим взглядом и морщинистой кожей, сухими губами. Он испугался моей реакции, но, видимо, сразу ничего так и не понял. В ужасе я выбежала из хижины, но это было ошибкой. Чужак выбежал следом и начал меня нагонять. Несмотря на то, что все это происходило ночью, он нагнал меня на берегу, повалил на песок, улегшись на меня, заломил мне руки и, глядя испуганно в мои глаза, спросил громко:

— Что случилось?

Я, отдышавшись, ответила:

— Любимый! Ты постарел! От тебя в тебе только лишь голос…

Он глянул на свои руки, но ничего, по всей видимости, не увидел. Он поднялся и пошел в сторону деревни со словами:

— Понятно! Я не нужен тебе…

На следующий день мой любимый пошел в пальмовые заросли, дабы насобирать кокосов. Вопрос о свадьбе он мне больше не задавал. Вернулся он ко мне в тот день дряхлым стариком, едва переставляющим ноги, несущим огромный мешок с кокосами за спиной. А ближе к ночи, когда он лег в постель, луна осветила его дряблое тело и на спине его начала пробиваться шерсть. Вдруг тело его забилось в конвульсиях, глаза закатились, лицо стало ярко-красным. Он даже подпрыгнул на постели. А, опустившись на покрывало, превратился в тощую ободранную гиену с маленькими блестящими злыми глазками. Он оголил свои клыки, глядя на меня с агрессией, истекая ядовитой слюной и прыгнул на меня.

Я не помню, что было дальше. Очнулась я только утром. Никого кроме меня в хижине не было. Я вышла на улицу: его не было и там. Я пошла тропой до берега. Там его тоже не обнаружила. Только лишь его разорванная в клочья одежда, измоченная океанской водой, указала мне путь, по которому он, скорее всего, направился.

С тех пор прошло три года. У меня есть любимая дочь, которая мне о нем постоянно напоминает. Но о любимом чужаке никто из нас больше ничего не слышал. К нам приезжали и другие искатели счастья! Но ни один из них больше не тронул моего сердца… Глядя на них, я постоянно вспоминаю о нем.

Девушка встала с бревна, подошла к девочке, играющей с ножом на земле, подвела ее к нам и познакомила. Девочка обладала невероятной красотой: темно-каштановые волосы, глаза в тон, светло-шоколадный оттенок кожи, нежные черты лица, живой веселый взгляд и цветок в волосах, который для нее раздобыла мама.

— Это — наша с ним дочь! Все, что только от себя Он мне оставил… — печально произнесла девушка.

— А что же с мужчинами из других племен? Может быть, проблема только с иностранцами? — спросила я, нарушив запрет.

— Нет… Местные нас побаиваются… Мы — проклятые! Они часто используют нас. Для развлечений! Но женятся только на соплеменницах: боятся превратиться в гиену! Однажды это все закончится: мы просто-напросто умрем!

— А проклятие можно снять? — опять не удержалась я.

— Этого никто не знает! Знахарь еще в тот год скончался, а наши девушки, занимающие его место, ничего об этом не слышали!