Николай Ободников - Серая невеста Лиллехейма

– Хочешь, чтобы нас завалило, шеф? – Лео обнял сына и показал на каменистый косогор, упиравшийся в синеву горного неба.

Дима проследил за рукой отца и проглотил вспыхнувшую отповедь: массивные сколотые валуны, усеявшие северо-восточный склон, казалось, так и ждали команды «На старт!». Вдобавок в прокате автомобилей им все уши прожужжали, что, пока они на серпантине, нельзя сигналить, кричать и любым другим образом создавать эхо, способное вызвать камнепад.

– Пап, прекрати, – наконец буркнул Дима, но улыбку, вызванную объятием отца, так и не сумел прогнать.

– Да, пап, прекрати, – поддержала сына Диана. Она тоже покинула машину, ощущая себя просеянным по дороге песком. – Как вам Лиллехейм?

– Пугает своей реалистичностью, – ответил Лео и, немного поразмыслив, пришел к выводу, что сказал чистейшую правду. – В любом случае это будет интересный опыт.

Городок, площадью чуть меньше девяти квадратных километров, уютно покоился в скалистой чаше, имевшей название Подкова Хьёрикен. На далеких южных склонах просматривалась крошечная черная точка, которая могла быть только входом в угольную шахту, чья разработка в 1971 году положила начало городку, продолжившему существовать и после истощения угольной жилы в 2018-м.

С километрового расстояния коттеджи Лиллехейма казались игрушечными коробками. Такие же игрушечные машинки ползли к единственному шоссе, пронзавшему Подкову Хьёрикен и затем выводившему через пятьдесят километров к Мушёэну, административному центру коммуны Вефсн.

Прочь из бухты направлялись два малых траулера, и Лео ощутил потребность описать, как эти два черно-красных суда, напоминая птиц, выпархивают на просторы моря, а потом и океана.

– Ага, месяц опытов, – наконец отозвался Дима и закатил глаза, когда родители рассмеялись.

– А если дело всё-таки в ракетах? – спросил Лео у жены.

Та пожала плечиками:

– Ты же у нас писатель. Докопайся до истины.

– Ну уж нет, дорогуша. – Лео обнял Диану, и та зарделась, словно ее приглашали на танец. – До истины будете докапываться вы, господа метеорологи.

– Скажешь тоже.

Дима знал и недолюбливал эту историю, совершенно дурацкую, на его взгляд. Около тринадцати лет назад, декабрьской ночью, северные провинции Норвегии потрясло удивительное метеорологическое явление. В небе возникло голубое облако, представлявшее собой светящуюся спираль. Оно раскручивалось в течение пятнадцати минут, пока не трансформировалось в гало с зеленым пятном в центре^[2]. Домыслов о происхождении аномалии было много – от конца света и до черной дыры, которая почему-то оказалась спиралью.

Затем спиральная аномалия наблюдалась еще два раза: в августе 2020 и в сентябре 2021 года. И оба раза – над Лиллехеймом. Как будто что-то, порядком устав, решило осесть именно здесь – в центре Подковы Хьёрикен. Гонясь за хвостом ускользающей светящейся спирали, власти Норвегии возвели на юго-восточном склоне метеорологическую станцию «Химмелфангер».

И всё бы ничего, если бы не одно существенное «но», попахивавшее, по мнению Лео, старыми носками и загадкой.

Согласно официальной информации Министерства обороны России, 9 декабря 2009 года, когда впервые возникло облако-аномалия, подводный ракетоносец «Дмитрий Донской», находившийся в то время в Белом море, произвел пуск межконтинентальной баллистической ракеты. И на одном из последних этапов полета произошел технический сбой^[3]. Что за сбой – не уточнялось. Да и не было ни у кого полномочий, чтобы то самое уточнение получить.

Феномен стал широко известен, и Россия всеми силами пыталась доказать, что метеорологические аномалии Норвегии никакого отношения к баловству с баллистическим оружием не имели.

Таким образом, семья Хегай в полном составе очутилась на серпантине, жмурясь от солнца, вдыхая прохладный воздух и изучая раскинувшийся внизу Лиллехейм. Диану, как сотрудницу Росгидромета, отправили в месячную командировку на норвежскую метеостанцию «Химмелфангер». А Леонид и Дима попросту поддались ее обаянию, разменяв месяц летних каникул на двадцать пять дней прохлады на родине бородатых и воинственных мореплавателей. И это было лучше, чем духота Москвы.

– Третье августа, начало первого, а мы у чёрта на норвежских куличках, – объявил Лео, сверившись с наручными часами. – Какие будут идеи?