Мэтт Коджешау - Пески Белой пустыни

мелодии.

– Интересные бытуют здесь сказания. Эх, плохо, что не взяли с собою этнографа. – указал на свою ошибку ведущий верблюда под уздой профессор Мюндерблау, подразумевая загадочное выражение, произнесенное стариком в завершение своей речи.

Мы же, однако, были в полной готовности. Блестящая в лучах утреннего солнца стрелка карманных часов едва ли доходила до девяти. В нашем составе были двое археологов – Томас Лэнг и Андрэ Гросс, молодые искатели приключений и отбитые на всю голову шахтеры, с которыми связывают не один обвал (что, признаюсь, нас с профессором вводило в крайнее беспокойство); раб, имя которого он и сам не помнил, но привык, что иностранцы нарекают его Милкой и, честно говоря, доволен этим; и, собственно, это была вся наша с профессором Мюндерблау команда, но нам большего и не требовалось.

Томас и Андрэ были ответственны за сохранность продуктов, на моего же верблюда взвесили пару тканевых свертков с инструментами. Негр повел нас по горячим пескам вдаль от Фарафры, в сторону нескончаемых дюн. На головах наших возвышались тюрбаны, сохраняющие мысли от влияния высоких температур. На верблюдах взгромоздились захваченные из деревни вещи. Особенно тяжело обстояла ситуация с палаткой. Компактно упаковать ее было лишь первым делом, ведь сама она весила немало и мы могли только надеяться, что верблюд Карла Мюндерблау выдержит ее вместе с вещами самого профессора. Впрочем, волнения наши были напрасны; верблюды, как никак, существа выносливые. И везли они нас туда, где нескончаемые пески граничат с не менее бесконечным небесным сводом.

Сверяясь с компасом, шли мы по барханам, словно на край света, за нашим проводником. По его словам, до пирамиды около девяти часов пути, стало быть, до вечера будем на месте. Ландшафты здесь заметно отличаются от остальной части пустыни. Стоит, конечно, признаться, что в Египте много мест, где ветры оголяют землю от насыпей песка, но в сравнении с высящимися к небесам известняковыми скалами, обтесанными природой в самые причудливые формы, остальные достопримечательности Сахары представлялись нам откровенной банальщиной. Песчаные бури – вот что тревожило нас в учрежденной нами сомнительной затее. Пусть профессор Мюндерблау и наслышан о них поболее моего, нельзя исключать возможности, что вопреки всем метеорологическим прогнозам она застанет нас на полпути к намеченной целе.

Несколько раз мы останавливались, дабы предоставить время на отдых Милке и, чтобы дело продвигалось быстрее, решили подсадить его к Андрэ и продолжить наше странствие.

Чистое, словно слеза младенца, небо не обременено было облаками и солнце, глядящее на нас почти под прямым углом, жгло наши незащищенные руки. Бороздили мы барханы так на протяжении всего долгого дня, пока вдруг (это было и впрямь удивительное зрелище) на глазах наших из-за горизонта не стала выплывать надежда – возвышающиеся над очередной несчастной дюной меловые образования Белой пустыни. И пустыня действительно белела на фоне пройденных нами бледно-желтых барханов. Возникало ощущение, будто мы вмиг перенеслись за тысячи миль на север и пред нами предстали снежные сугробы альпийских гор, и лишь невыносимая жара возвращала нас в Белую пустыню. Её причудливые, вырастающие из-под земли скалоподобные выступы создавали впечатление, словно путешествие завело нас на иную планету. Странные до абсурда, они врезались в голубое небо, сохраняя при всех сопутствующих ветрах свою невозмутимость. Впрочем, по утверждению Милки, не все они так прочны и уж точно не стоит ходить под ними. В качестве доказательства он приводил то ведомое нашим любопытством место, к которому мы и держали свой путь. Оно находилось на юго-востоке Белой пустыни и отличалось от всего окружающего ландшафта пирамидой из белоснежного камня.

Негр не врал и спустя два часа из-за очередной скалы выглянула она – невысокая, порядка восьми метров от основания, выложенная кладкой из мелового кирпича рукотворная постройка. Мы с профессором Мюндерблау ожидали, что она не будет отличаться от иных пирамид ничем примечательным, кроме, разве что, самого строительного материала, но мы поистине ошибались. Это было неестественно для египетских пирамид. Своим незащищенным входом она скорее походила на сооружения цивилизации майя в Америке, нежели арабов здесь, в Египте, но нам от этого, естественно, было только проще. Так, остановившись меж двух образований на --">