Дарья Фэйр - Борс: Несбывшаяся жизнь

бомж вышел на платформу с остальными, теперь всего одна остановка – и дома!

Девушка никак не могла понять, почему осталась? Почему позволила себя разболтать этому фриковатому мужику в тёмных треугольных очках. Впрочем, почему нет, если он там действительно работает? А кому ещё? Подругам? Так они засмеют и скажут, что лучше бы мужика искала в свои тридцать. Пробовала уже как-то в разговоре поднять эту тему, так её даже слушать не стали. Так и сидела молча, будто и нет её. Или родственникам? Тем самым, которые ещё в детстве ей говорили, что мечты мечтами, а жить надо реальностью.

«Получишь аттестат – делай что хочешь!» – говорила мама на пару с живой ещё тогда бабушкой.

Ну Александра и получила аттестат с отличием, как было велено. А потом оказалось, что после аттестата ещё и диплом нужен, а после диплома – работу искать. Так вот тридцать лет и прошли.

«Ну так кем бы вы хотели быть, Александра?» – так и слышался подзуживающий, чуть издевательский, но отчего-то провоцирующий на откровенность голос. Обладателю которого вдруг захотелось доказать, что она имеет право на мечты! Он не родственник, не друг, он – никто! Так почему она не может высказать всё как есть? Что хочет бросить это навязанное всё и жить своей, по-настоящему своей собственной жизнью! Не упустить шанс! Все свои шансы, которые ей предоставляла судьба, но только теперь она могла их увидеть. Это она! Она должна была быть той, что напишет гениальный роман, который будут потом копировать!

«Я хочу быть как Хельга Горыко! Стать членом Союза писателей, чтобы меня приглашали на фестивали, писали статьи, брали интервью! Чтобы мои романы были знамениты на всю Россию! Или вообще – на весь мир!» – сказала Саша этому мистеру Борзому.

А сверкающий улыбкой борзый мистер Борс дал ей карамельку. Вот эту, уродливую.

Саша не знала, зачем вообще взяла её? Казалось, что это какой-то странный ритуал. Как-то раз ей не посчастливилось попасть в организацию, которая торговала очень-очень волшебно-уникальными приборами, и там эти ребята, как ей объяснили, развивали свою корпоративную культуру. Ходили гуськом, хором кричали, в колокольчик звонили, выполняли бессмысленные квесты на спор. Вот и тут же. Логики никакой, только, в отличие от торговцев уникальными приборами, мистеру Борсу удалось произвести впечатление человека, который действительно имеет что-то под глупыми ритуалами. Какой-то смысл?

Смысл. Вечный вопрос про смысл! В чём он, если живёшь всю жизнь, делаешь как все, стараешься, искренне стараешься, а на деле: съёмная квартира в хвосте мира, зарплата нищенская, без возможности хоть что-то откладывать, пальто из секонд-хенда и мороженая курица в кастрюле на неделю на троих с котами.

Разве в этом смысл? Вот в таком вот унылом однообразном существовании? С работы, на работу, с работы, на работу, по выходным встреча с подругами и чашка чая, потому что на большее денег нет, и в понедельник созвон с мамой в 21:30. Может, раз в месяц свидание с очередным сначала милым, а потом скучным и самовлюблённым уже лысеющим дядькой, которые раньше казались такими взрослыми, а теперь, оказывается, уже ровесники. А ощущение такое, будто ты до сих пор девочка, и не понимаешь, что происходит?

А в ладошке уродливая карамельная рыбка и подзуживающее исподволь ожидание: «Вдруг поможет?».

Вдруг?

– Сашенька, как дела? – спросила соседка, пока девушка пыталась отпереть дверь озябшими пальцами.

– Хорошо, Людмила Петровна, спасибо! – ответила ей Александра и постаралась скорее войти в квартиру, где уже орали две голодных пушистых морды.

При них можно не скрывать ни слёзы, ни унылое выражение лица. Им не нужно рассказывать, почему у неё плохое настроение, а потом в ответ улыбаться на: «Ну ты не грусти! Я в твои годы… Да мы через голод прошли… А вон другие люди как живут, и ничего… А у тебя всё будет ещё, ты молодая…».

Куда молодая? В тридцать-то? Ну да, выглядишь сейчас не так, как сто лет назад, когда в этом возрасте уже бабками были, но в тридцать лет уже начинаешь понимать, что завтра лучше не станет. Что ты, как ни стараешься, обречена на всю жизнь остаться собой… Неудачницей!

Саша швырнула шарф на пол и со всей силы топнула по нему грязным кроссовком. Коты перепуганно прыснули в комнату, а девушка резко охнула, нагнулась, подняв шерстяной комок, села на корточки и прижала его к груди:

– Прости, бабушка! – всхлипнула она и расплакалась. – Я не хотела. Я просто не могу так больше! Не --">