Константин Томилов - Бедный Художник

Константин Томилов Бедный Художник

Посвящается Юрию Ивукину, преподавшему мне азы живописи совершенно (от слова совсем) безвозмездно.

Симфо́ния

Толкование: симфония – др.греч. συμφωνία – созвучие, стройное звучание, стройность.

«Он смирял тебя, томил тебя голодом и питал тебя манною, которой не знал ты и не знали отцы твои, дабы показать тебе, что не одним хлебом живет человек, но всяким [словом], исходящим из уст Господа, живет человек»(Второзаконие; глава 8; стих 3)

– Мужчина, а мужчина! А Вы точно умеете рисовать? – насмешливо привизгнула курортная дамочка лет пятидесяти, – я вот, третий день мимо Вас хожу и ни разу не видела чтобы Вы…

– Деточка, если ты, уже третий день мимо меня ходишь, чего же ты раньше то, не подошла? – с доброй улыбкой посмотрел на свинообразно-обрюзглую, престарелую "модель" полубомжеватого вида старик.

– А чего подходить? – опешила та, – я смотрю, Вы просто сидите и сидите, не рисуете, и "рекламных" рисунков у Вас нет…

– Ну, во-первых, милая, художник не рисует, а ПИШЕТ; во-вторых, я не просто сижу, а любуюсь Творением Божиим, – показал старик взглядом на играющее под лучами южного солнца лазурное море, – а "рекламные" рисунки для чего они мне?

– Ну как для чего? – совсем растеряно сникла "бойкая девица", – чтобы люди знали как Вы умеете…

– Ну, хорошо, – с тихим смешком снова перебил женщину художник, – наставлю я вокруг себя картинок, а откуда ты, или кто-то другой поймёт что это именно мои работы? Может это я чьи-то чужие рисунки присвоил и за свои выдаю?

– Ну, если они возле Вас стоят, то это значит…

– Ничего это не значит, – снова спокойным ровным голосом возразил старик, – вон, – кивнул головой влево от себя, на расположившуюся под открытым небом "художественную галерею", – половина из них не художники, а продавцы. А спроси каждого, он тебе ответит: "да, мои картины". Да и те, кто эту дребедень на свет произвёл и художниками то, не имеют права называться, не живописцы они, а рисовальщики.

– А Вы художник? – попыталась ядовито съязвить дамочка.

– ДА, – спокойно и уверенно кивнул в ответ старик.

Этот странный замызганный старик появился на набережной захудалого приморского городка три дня назад. Ждущие курортного сезона, как манный небесной, местные "деятели искусств" в первый же день собирались "набить ему морду", отвадить незваного конкурента раз и навсегда. Потом, подослали к нему "потенциальную модель", только для того, чтобы узнать почему, изредка подходящие, от нечего делать, к сидящему без работы художнику, гуляющие по набережной отдыхающие, что-то у него спросив и услышав ответ, отскакивают от него как ошпаренные.

– Во дурак, а!!! – хохотали они сбившись в кучку, узнав потом в чём дело, – три тыщи за получасовой портрет! Да он с ума сошёл?!

– И не говорите! – хохотал тряся огромным животом Сан Саныч, местный мэтр и алкоголик, – я, Я сколько лет уж здесь сижу, и то! Никогда больше шестисот рублей! Да и то, если просят чтоб портретик был пофильдипёрстовей! – сделав пальцы рюмочкой и покручивая ими в воздухе, – ну, там понятно, цвету добавишь, и посидишь чуть подольше.

– Короче, – "вынесла приговор" Наталья Николаевна, главный авторитет, "крышующий" весь этот местный "бомонд", бабища которую за глаза все называли "Трындычихой", за несносно-скандальный характер, – пусть себе сидит, посидит-посидит и уйдёт. Хрен ему кто такие деньжищи даст заработать, тем более, что и похвастаться ему нечем.

Сделавшая, несколько шагов прочь дамочка, решительно развернулась и подойдя к вопросительно глядящему на неё старику шлёпнулась на скамейку. Поёрзав жирным задом по общественному имуществу и подёргав  правой пятернёй сожжённые перекисью жидкие волосы, вальяжно откинулась на спинку скамейки:

– Рисуй! – скомандовала "супермодель".

– Ты, милая моя, цену то, этому делу, знаешь? – тихо спросил старик слегка напрягшуюся нахальную бабёнку.

– Знаю, знаю, – грубо вякнула в ответ несчастная женщина, – рисуй давай! Или "пиши", как ты считаешь!

– Ну, хорошо.

Старик, не спеша, достал из обшарпанной холщовой сумки планшет и лист бумаги. Закрепив бумагу поставил планшет на старенький самодельный мольберт.

Порывшись в сумке и достав из неё связку карандашей, пристально посмотрел на "будущий портрет" и отрицательно покачал головой. Положив карандаши обратно, достал из сумки бедненькую, двенадцати цветную акварель, кисти, бутылочку с водой, --">