Айдар Ильдусович Дюкин - Финальный выбор

это знаю. Когда-то давно у меня были такие дни, когда я хотела все бросить и сдаться. Но я не сдалась, и жизнь подарила мне тебя.

Мама говорила ровным и ласковым голосом. Но в ее голосе была огромная сила. Я уже не видел ее лица из-за слез. Мои ноги дрожали. Но я слушал. Слушал ее последние слова.

– 

Самое главное в мире, сынок, это любовь. Любовь – двигатель человечества. Именно любовь заставляет тебя действовать, жить, творить. Когда человеку не хватает любви, он обращается к друзьям, семье или к богу. Если по каким-то причинам у него нет друзей и семьи, то дорога к богу всегда открыта. Мы с папой не водили тебя в церковь, не отдавали святым отцам. Все потому, что для каждого Бог свой, Леша. Бог

– это источник любви. Пускай сейчас этим источником для тебя станем мы с папой. Мы будем приглядывать за тобой оттуда, следить, чтобы ты добросовестно выполнял свои обязанности. И запомни, Леш. Неважно, как высоко ты забрался – важно, как ты прошел этот путь.

Тут из темноты вышел мужчина и приобнял маму. Это был мой отец. Он был в очках, его шею, щеки и подбородок покрывала жесткая щетина. Волосы все так же не расчесаны, рубашка слегка торчит из брюк. И все такая же искра добра в глазах.

– 

Нам пора прощаться, Алексей, – сказал папа и легонько улыбнулся, поджав губы.

Мои губы задрожали, и я упал на колени. Моменты прощания – самые тяжелые моменты. Душа медленно рвется на кусочки, причиняя неимоверную боль, которая разливается по каждой клеточке тела. Организм протестует, хочет это прекратить, но у него ничего не получается. Такая пытка может продолжаться очень долго, если вовремя не взять себя в руки. Но как это сделать, если ты прощаешься не на месяц и даже не на год. Навсегда…

– 

Нам нужно торопиться, Леша. Они уже близко.

Из леса начали появляться знакомые желтые огни. Я понял, что времени у меня нет. Вытер рукавом слезы, встал и посмотрел на родителей. Они стояли в темноте, освещенные красным светом пылающей машины, такие живые, родные.

– 

Мы тебя любим, – раздалось откуда-то издалека.

– 

Я вас тоже, – ответил я, мысленно простился с ними и начал отходить.

Желтых глаз становилось все больше. Они двигались за мной и, кажется, хотели перекрыть дорогу к порталу. Я перешел на легкий бег, а через какое-то время, сам того не замечая, уже бежал на пределе своих возможностей. Дикари тоже ускорились. Я совсем не видел дороги и просто двигался к свету. Адреналин подгонял меня, не давая устать. Пульс стучал в ушах, отмеряя секунды.

Я не смотрел по сторонам и не видел, бегут ли за мной, но чувствовал это. Когда до портала оставалось совсем немного и свет от него уже освещал мои ботинки, я запнулся о кочку и полетел на землю. Упал я мягко, подставив на ладони. А когда начал вставать, знакомая ледяная рука коснулась моей щиколотки. Я обернулся. Серое лицо, которое я не узнал тогда у ручья, теперь казалось четким, как в зеркале. Это было мое лицо. Испуганное, жалкое, грязное, но мое.

Я пнул дикаря свободной ногой в переносицу. Он отлетел. Я быстро поднялся и, задержав дыхание, нырнул в портал.

Вспышка света поглотила меня.

Я перестал себя ощущать.

До ушей доносилось неприятное пищание. Пик. Пик. Пик.

Оно учащалось.

Затем я с огромным трудом открыл глаза. Свет люминесцентной лампы ослепил меня. Вдруг раздался крик: “Он проснулся!” Кричала Маша. Она сидела рядом.

Боли больше не было. Была радость. Радость за то, что я жив.

--">