Наталья Гимон - Я всегда буду рядом

делись, но страшно больше не было. Что значат какие-то там призраки и страхи в сравнении с потерянным сердцем?

Павел сел за стол, глубоко вздохнул и, обхватив голову руками, уставился на стрелку курсора, которая висела над предложением «ответить», как кончик пера над смертным приговором.

– Значит так, – после недолгого молчания сказал он сам себе. – Никакого привидения нет. Это – совершенно живой человек, который просто случайно выразился так же, как когда-то мама. Удивительно, но такое наверняка бывает. В конце концов, на этом свете происходят и более невероятные вещи.

В прихожей щёлкнул замок – вернулась бабушка. И на душе окончательно воцарилось спокойствие. Парень даже усмехнулся, когда вспомнил свой недавний страх.

– А ну-ка, посмотрим, кто и что ты за человек такой – Настёна-сластёна, – пробормотал он, подчиняясь проснувшемуся любопытству и заглядывая на личную страничку «Анастасии». И сразу же поправился: – …гм… вернее, тётя Настя…

Она оказалась почти вдвое старше Павла. Тридцать пять лет. В мозг болезненно стукнула мысль, – как раз столько же, как и… – но парень сразу же запретил себе даже думать об этом.

– Она – просто человек, – и добавил, криво улыбнувшись, – только очень интересный человек.

Вернувшись на свою страничку, Павел обнаружил отметку о получении нового комментария. «Анастасия».

– А кто же ещё? – саркастически буркнул он и прочёл:

«Очень красиво и явно от сердца. Только… грустно очень… и тревожно. Словно Вам сейчас больно. Кажется, что Вы поругались с кем-то очень дорогим, когда написали эти строки».

– Ещё бы!

«Эти строки» Павел написал вскоре после того, как за Алькой с треском захлопнулась входная дверь, запечатав его наедине с уже неслышимыми, но всё ещё метавшимися под потолком криками и обвинениями, которые вдребезги разбили их счастье, оказавшееся таким хрупким. Но, что удивительно, Павел уже тогда, после выпитого стакана водки, чувствовал злость не только на своенравную девчонку, но и на себя, супермачо безмозглого. И – «Анастасия» права – было очень больно, когда понял, что потерял. Хорошо хоть бабушка всей той прелести не слышала. Не нужно ей пока было знать об этом…

Пальцы выбили короткую дробь на клавиатуре:

«Есть такое».

Ответ пришёл только вечером. Но зато какой! Павел даже чаем поперхнулся, когда читал.

«Вы меня простите. Не моё это дело, но… Обижать тех, кто тебя любит – жестоко. А обижаться на тех, кого любишь ты – глупо. Извините».

Проблема была даже не в том, что женщина была права, хоть и действительно лезла не в своё дело. Просто…

___________

– Пашка! – Мама вздрогнула и от неожиданности чуть было не расплескала воду из эмалированного тазика, который несла к плите. – Испугал! Ты чего?

– Мам, ты на меня больше не обижаешься? – мальчик шмыгнул носом, выглядывая из-за кухонной двери.

– За что? За то, что ты меня обманул?

Павлик повесил голову и молча кивнул. Мама поставила воду на плиту, подошла и опустилась рядом на колени:

– И хотелось бы, да не могу больше. – Потом помолчала и, взглянув на сына, добавила: – Понимаешь, малыш, есть такое правило: обижаться на тех, кого ты любишь – глупо, а обижать тех, кто любит тебя – жестоко.

Мальчик снова всхлипнул и обнял её за шею.

– Мама, я больше не буду, – пообещал он, и она тихонько вздохнула в ответ:

– Надеюсь…

___________

Павел ответил:

«Вы правы».

И послал запрос дружбы.

А спустя полчаса он стоял перед дверью квартиры Али, ощущал кончиками пальцев упругую прохладу лепестков белоснежной розы, одновременно пряча в карман содранную с неё газету (которая защищала нежный полураскрывшийся бутон от уличного декабрьского холода), и точно знал, что сейчас скажет.

С того дня, после безуспешных попыток убедить самого себя, что так не бывает и это скорее всего – полнейшее безумие, про себя Павел всё же называл эту удивительную женщину «мама». А когда накануне Новогодних праздников на его страничке появилось поздравление, начинавшееся словами «Мой Хороший Человечек!..», то уже почти не сомневался в том, что это она. Точнее, сомневался – остатками здравого смысла в ясности своего рассудка, – но объяснить по-другому всё происходящее просто не мог. Ведь много лет назад как раз так частенько и называла его мама, когда хотела сказать что-то очень важное.

Чтобы хоть как-то отвлечься и окончательно не сбрендить, Павел проводил как можно больше времени с Алькой, а на --">