Голди Молдавски - Клуб Мэри Шелли

разговаривали приглушенными, напряженными голосами. Спорили.

Дверь распахнулась, и я едва успела убраться с дороги, когда Брэм Уайлдинг вылетел из комнаты. Он меня не заметил, но, посторонившись, я врезалась прямо в Лакс Маккрей. На самом деле ни с кем из них я не была знакома, но они считались правящей элитой средней школы, а про таких популярных людей знаешь все, даже если лично вы не общались. Лакс и Брэм были местной влиятельной парой в Манчестерской школе.

Телефон выскользнул у меня из рук и запрыгал по ковру в коридоре. Свет падал на Лакс, словно она всегда, так или иначе, притягивала к себе лучи софитов, и подчеркивал угловатые черты ее лица, придавая ей схожесть с героиней с обложки книги Вирджинии Эндрюс. Глаза Лакс округлились от удивления, но затем сузились.

– Какого черта?! – набросилась на меня Лакс. – Ты что, шпионила за нами?

– Нет!

– Не знаю, что ты там слышала…

– Я ничего не слышала.

Ее взгляд прошелся по мне, двигаясь от слипонов Zappos до растрепанного пучка густых каштановых волос, затем задержался на моем лице. Может быть, Лакс задавалась вопросом, почему у меня так много веснушек и почему бы мне не поискать какие-нибудь косметические советы, чтобы хоть слегка осветлить лицо?

В ответ я уставилась на нее. Мои естественные веснушки определенно выглядели грязью по сравнению с ее искусственными. Я определила, что у Лакс ненастоящие веснушки, потому что они были слишком круглыми, одинаково маленькими и идеально расположенными. Из тех, что осторожно рисуешь карандашом для бровей. Они скользили по переносице, рассыпаясь по верхней части щек. Прекрасные созвездия.

До меня донесся запах духов Лакс. Miss Dior. Любимая парфюмерная вода будущих опальных жен политиков. Кожа Лакс сияла, шелковистая и упругая, под бретельками ее трикотажной майки от Brandy Melville, а волосы имели цвет взбитого масла. Лакс была из тех хорошеньких блондинок, которые первыми погибают в фильмах ужасов.

Но затем взгляд Лакс переместился на мой телефон на полу. Она подняла его и неторопливо рассмотрела не только пост на экране, но и ник в «Инстаграме».

– Может быть, лучше смотреть себе под ноги, вместо того чтобы преследовать Мэтью Маршалла.

Тяжелая тревога сдавила мою грудь, угрожая распространиться на все остальное тело. Все произошло так быстро, как иногда бывает со страхом. В одну минуту я могла быть в порядке, а уже в следующую – начинала чувствовать себя неловко, нервно, пальцы рук и ног болезненно покалывало. Лакс не должна была узнать про Мэтью. Никто не должен был узнать. Я схватилась за свой телефон, и лицо Лакс приобрело шокированное и оскорбленное выражение, словно это был ее телефон. Мне удалось вырвать его у нее из рук.

– Чудило, – прошипела она, протиснулась мимо меня и исчезла в темном коридоре.

Это тут же напомнило мне о том, кто я есть. Ненормальная девчонка. Чудило. Все это понимали, включая Лакс. Да, я официально завершила свое пребывание на этой вечеринке.

Я направилась вниз по лестнице, собираясь найти Сандру и вместе с ней убраться отсюда, но нервирующая темнота и странная встреча с Лакс тянулись за мной, как скатерть, случайно засунутая за пояс. Никто не должен был узнать про Мэтью. Я так и знала, что приходить на эту вечеринку – плохая идея. Так и знала.

Голову переполняло множество хаотичных мыслей, и мне казалось, что я спускаюсь по лестнице одновременно слишком быстро и слишком медленно. Я пробралась сквозь толпу, не замечая перед собой ничего, кроме входной двери.

Через секунду я уже стояла на улице, глотая свежий ночной воздух. Мне требовалось собраться с мыслями, сделать в прямом смысле все что угодно, лишь бы не думать о случившемся. Мне требовалось совершить какую-нибудь глупость. Безрассудный поступок.

На глаза мне попался одинокий человек. Я подошла и похлопала его по плечу. В такие моменты, как сейчас, я могла бы при необходимости сыграть персонажа фильма об одержимости: утратить контроль над собой и позволить чему-то иному овладеть мной. Я едва дождалась, пока человек обернется, а затем схватила его за рубашку и притянула его лицо к своему.

Я ненавижу ту часть себя, которая вытворяет подобные вещи. Безрассудные и неправильные.

Но это сработало. Как только наши губы соприкоснулись, все мысли о Мэтью Маршалле и Лакс и о том, как давила на меня атмосфера в доме, улетучились. На мгновение мне стало все равно. Можно было списать это на подростковые шалости. Я могла бы --">