Софья Сергеевна Маркелова - Серповница

хоть какое-то неудобство. Да еще и так, что никто бы ничего не узнал. Скромные ростки совести юноша вырвал из своего сердца сразу же: эти деньги все равно собирались потратить на всякие бесполезные кусты малины и мелкий ремонт, а вот Егор бы непременно нашел им лучшее применение. И первым делом он бы купил себе новую игровую приставку, самую последнюю модель. Можно было больше не ползать на коленях по траве, собирая монетки, и не таскать из карманов зазевавшихся соседей мятые купюры. Наконец!

Через четверть часа Манихины все же вышли из-за стола. Люба заставила мужа оторваться от еды и потанцевать с ней под звон гитары. Все это время Егор старательно притворялся спящим, положив руки на стол и опустив на них голову. Едва соседи отошли к костру, ближе к музыкантам и пьяно хохочущим гостям, парень резво поднялся на ноги и устремился в сторону своего дома, сливаясь с тенями и старясь выбирать самые темные тропки.

Идти ночью на пшеничное поле, лежавшее далеко за деревней, было не самой лучшей идеей: во мраке легко можно было переломать себе ноги. И Егору едва хватило выдержки, чтобы дождаться рассвета. Несколько часов он просидел на своей кровати, прислушиваясь к храпу деда, спавшего на пузатой беленой печке. А стоило показаться первым солнечным лучам, юноша завертелся по дому, как юла, натягивая обувь и пытаясь отыскать под лавкой маленькую саперную лопатку. Шум разбудил деда, и тот, лениво потягиваясь, с интересом взглянул на деятельность внука, который обыкновенно вставал с кровати не раньше полудня.

– Егор, – окликнул парня старик. – Ты далеко собрался-то в такую рань?

– А! – Юноша неосознанно вздрогнул и повернулся к печке. – Дед, я это… Лопатку ищу твою. Не помнишь, где она лежит?

Дед с кряхтением спустился на пол и, шлепая босыми ногами по холодным половицами, подошел к дальнему сундуку, покрытому хлопьями старого лака. Он заглянул под тяжелую крышку и через минуту протянул Егору искомую лопату.

– Ага. Спасибо, – на ходу бросил парень, уже собираясь покинуть избу.

– Постой, живчик! Куда собрался-то, скажи хоть!

– Ребята меня на рыбалку позвали, – даже не изменившись в лице, соврал Егор. – Просили червей накопать.

– Да ты хоть знаешь, какие жирные черви у меня возле компостной ямы водятся? – с воодушевлением воскликнул старик, а его глаза загорелись радостным блеском. – Самое то на рыбалку!

Дед принялся спешно натягивать одежду, желая показать внуку тот уголок двора, где можно было накопать отличных червей. Давно он не замечал в Егоре страсти к простым деревенским развлечениям, любимым всеми детьми и подростками. Последние годы, кроме новомодных приставок, в руках у внука ничего иного и не было, а деду хотелось, чтобы юноша научился хоть на время отрываться от экрана и любоваться красотами природы, гуляя на каникулах с другими ребятами.

– Не-не, – отмахнулся Егор. – Мне на пшеничном поле за деревней копать сказали. Говорят, что там черви самые лучшие. Да и встретиться мы все там договорились. На Каменку пойдем потом.

Дед заметно расстроился и приуныл. Даже его окладистая седая борода перестала топорщиться.

– Зря вы к полю тому сунуться хотите, ребятки, – неожиданно серьезно заговорил старик, а в голосе его послышалась тревога.

– Почему это? – заинтересовался Егор, замерев на месте.

– Нехорошее это место. Люди там часто пропадают.

– Я слышал всякие байки об этом поле, – протянул парень. – Да только это же детские глупости.

– Глупости, может, и глупости, а вот в знойное время бывать там и правда не стоит. Людская молва так просто дурным место не станет называть.

Солнце давило своим жаром на голову, иссушало почву. Казалось, даже тени уже нигде не осталось – выжег яркий свет всю прохладу и темноту, в которую можно было бы нырнуть хоть на время и переждать знойную пору. Шагая вдоль раскидистой нивы, Егор лениво прикрывал глаза рукой от света, а сам постоянно оглядывался на янтарные волны колосьев, окружавших дорогу со всех сторон и подрагивавших от любого слабого дуновения ветра. Широкое пшеничное поле тянулось до горизонта, размытое и необъятное.

Ноги еле слушались, и тело все тяжелело и тяжелело с каждым шагом, налитое усталость, как свинцом. Путь до соседней деревни широкой двухколейной лентой убегал вперед, поднимаясь на холмы и исчезая за крутыми поворотами. Идти Егору вдоль этой дороги было далеко, а он уже весь вымок насквозь, так еще и голову нагрело. Вот --">