Сергей Гришко - Дни страха, или Пир горой

рождающемся мире, в коем желанных видений сомкнут круг.

2 

ЮНЫЕ БОГИ И ЗЛЫ, И СТРАШНЫ.

Кругом беспричинная пустота наполненная отсутствием видимого содержимого. Темно, холодно и страшно. Откуда всё возникло? Естественно или по воле разума? Что скажешь мудрец? Чем удивишь, хранитель обители двенадцати башен, песочных часов луны и солнца. Ты безымянный, проживающий бесконечность в тени своих знаний? Молчаливый лунный призрак, утративший беспокойство в размеренном движении по кругу переходящему в самокотящееся колесо истории. Молчишь, уходя в тень звезд, тихими шагами, не беспокоя пространство и время. Будь по-твоему, ты станешь тенью.

Лучше начну с истоков реки времени, где затерялись и исчезли камни с преданиями обо всём произошедшем, былом и идущем навстречу тому, кто решился выйти из пустоты кокона шелкопряда. Ведь никто не говорил, тем более не утверждал, что пустота не может быть благодатной почвой для рожденья. Тишина и личное беззвучие, молчание, еще не выдуманы слова, в этом таинстве нет ничего, хотя ловишь себя на мысли, что…

Только начало пути. В бескрайнем пространстве незримо протекает тягучее, долгое, неощутимое действие. Пустоту заполняет тишина, после беззвучие и молчание, которые обозначат границы и станут далёким едва различимым шёпотом пульса.

Вот он я, не былое беззвучное, ветхое я. Теперь звонкое с пульсом, настоящее, осязаемое, практически сущность. Путь от мысли к рождению пройден, впереди ждут дебри парадоксальных реинкарнаций, соль и пепел.

Бьется живое сердце, разгоняет материю до световых скоростей. Беззащитный пульсар вскипает алым цветом, поглощая туманный фантом кокона. Живое сердце становится нетерпеливым, превращается в кость и плоть желающую вырваться из уютной тюрьмы закономерностей.

Принять крещение холодом и темнотой, исторгнуть огонь крика в пустоту. Ведь там, за стенами околоплодного мира есть большее и безграничное. Вселенная, бездушный вакуум, пролитые чернила на белый лист истории. Я чувствую это расстояние, в нем существуют сердца и мысли. Рождаются имена идущих странников. Дорога, которую интуитивно чувствуешь, ведет к началу и возникает бытие.

Утроба, теплая субстанция в которой живешь, свыкся с порядком, шепот и голоса извне искажены, потусторонни словно тени. Молчаливый плод, поглощающий границы собственного мира. Крупный, голодный, крадущийся со спины. Он обособлен, в нем сосредотачивается глухая ко всему первичная чернота. Хищная отчужденность, холод и сырость. Плотоядность, проникающая и определяющая суть. Холодная кровь поглощает этот вид, и он растворяется.

Дрожь, вползающая в нутро сыпучим ознобом, странное время возникновения нервной системы, ползущей во тьме бледно серыми нитями обжигающего тока. Безнадежная реальность, безмерного пространства опутавшей мир паутины. Хаос, причинно-следственные связи, бог, числа. Горизонт уже не подвластен мысли, она в петле, чувствует боль и нервы. Замирает, вздрагивает, лучи света исчезают в тени неопознанности, словно там бесконечная черная дыра. Прорва.

Нервы будут сейчас и до скончания после. Правдивость вырвавшегося крика в пустоту, ускорился сонный метаболизм. Агония, конвульсии, боль и страх, ты один, как крик лишенный эха. Таинство, где материя перетекает в круговорот и движение, испаряется, исчезая в облаках и мысли подобны молниям. Таинство появления существа, в ком человек и зверь, гибрид из плоти и крови. Дикий, голодный с острыми клыками, когтями, готовый вступить в эту игру без правил.

Мы начали эту войну, наполняясь желанием вкусить плоти и крови, еще не созрев жаждали смерти. Темнота стала липкой и вязкой, пахнущей требухой, глотки породили рык, и пространство заполнилось множеством звуков гудящих словно рой. Смешалось все в невидимых пределах, и ужаса картина вдруг ясность обрела. Мы открыли глаза, переходя в иное состояние.

Пройти этот путь, чтоб прийти к черте исчезновения ещё не успев осознать лицедейство рождения, когда не обрёл доспех наследия, когда нет понимания, выжить и победить. Это схватка слепцов, внутриутробная резня эмбриональных богонаследников. Если мы совершаем подобное, незряче ставя на кон жизнь, и проливаем кровь легко, словно сплевываем, мы слепцы, не знающие ничего о мире. Ведомые лишь инстинктами личинки, во что превратимся после?

Рвётся призрачная теснота тюрьмы, которая уже мала, в ней нет комфорта и спасенья. Ты --">