(walka) - Спасение в смерти (СИ)

прятала за спиной. А я даже не заметил и опять повелся на ее маленькую уловку.

— Я сейчас тебя побью, — как можно серьезнее предупредила она, и я бы даже поверил такому напору, если бы не улыбка, которая выдавала ее.

— Ох уж эта любовь сестер, — улыбка, что засияла на моем лице, стала стартом атаки сестры. Она нещадно меня щекотала, а я пытался извиваться в ее руках и счастливо хохотал во все горло.

Я точно знал, что сплю, и что все это мне просто снится, но я не хотел прощаться с чудесным миром, с голубым, мирным небом, где нет мировой катастрофы, нет зараженных, нет Порока… Не хотел окунаться в разруху, в хаос, которым управляет Вспышка. Но меня кто-то очень настойчиво стали теребить по плечу, и я проснулся, лениво распахнув глаза.

— Доброе утро, — выдавила, улыбнувшись, девушка, которая сейчас стояла передо мной.

— Доброе, — пожелал я в ответ.

Эта девчонка жила со мной, в нашей «уютной» и «милой» однокомнатной квартирке с отвратительными, грязными стенами, с едким, ядовитым запахом, от которого ехала крыша, в квартирке, с потолка которого каждое утро сыпались остатки штукатурки. У нас не было мебели, даже обычной кровати, вместо нее мы как-то умудрились пригвоздить к стене доску. Напоминало это последнюю тюрьму, лишь решетки не хватало. Но я уже находился в тюрьме, имя которой Глэйд, и пережил не самые приятные эмоции, поэтому не хотел бы повторить все это, только вот кого будет слушать судьба. Я находился на берге, в полусонном состоянии, как внезапно появились откуда-то военные и запекли меня в Шизоленд, тоже в своем роде тюрьму, только здесь нет дурацких правил, установок, можно делать, что захочешь, что вздумается твоим отравленным мозгам, и тебя никто не осудит, не посадит в Яму на сутки или даже больше. Здесь я чувствую себя птицей, чего не ощущал в Глэйде, только все равно находился в клетке. Но я верю, что когда-нибудь я вырвусь.

Без этой девушки я, наверное, свихнулся бы с первого дня своего пребывания в Шизоленде. Как бы глупо и сопливо это не звучало, но она мне заменяет лучи солнца, только не такого, как здесь, резкого и сильного, а как в моих снах.

Девушка опустилась на корточки, чтобы быть на одном уровне со мной, и замерла, всматриваясь. Она говорит, что любит мои глаза, и находит в них что-то особенное, что известно только ей. Я не прикрывал глаза, даже не моргал, чтобы не лишать ее хоть какого-то удовольствия, и в это время задумался.

Эти сны стали сниться мне с того дня, как мне ввели под кожу эту заразу. Я предполагаю, что это мои воспоминания, которые постепенно возвращаются ко мне, но я точно не уверен. Я узнал, до сих пор не вспомнив от кого, что наши имена, к которым мы привыкли, не настоящие. Раньше нас звали по-другому. И я вовсе никакой не Ньют, а кто-то там. Я окончательно запутался. Во снах меня называют Ньютом, поэтому… это не воспоминания. Но они такие настоящие, что я волей-неволей воспринимаю их как за свое прошлое. Пусть оно будет не настоящее, но от мысли, что оно у меня есть, на душе становится теплей.

Я прикрыл глаза, совсем забыв об Элли. Та поднялась с пола, выпрямив спину. Я почувствовал крохотную вину внутри себя.

— Просыпайся, соня, — кинула она и вышла из комнаты.

— Хорошо, — хихикнул я и, поднявшись, уже хотел соскочить с «постели», как вихрь мыслей унес меня снова куда-то.

Элли словно сошла с моей фантазии. Я грезил именно о такой девушке, поэтому сразу же влюбился, когда встретил ее. Влюбился в ее мягкую, нежную кожу, которую ещё не захватила Вспышка, хотя уже прошло много времени, в запах волос цвета молочного шоколада, который очень хотел попробовать в Глэйде, в цвет глаз, напоминающих крепкий, отрезвляющий кофе, в ее еле заметные веснушки, в ее четкие черты лица, в ее доброе сердце, которое всегда трепетало при мне. Да и мое было не лучше, билось бешено при виде ее. Она была моим спасательным кругом.

— Лишь она?.. — услышал голос я в голове.

— Нет, — мысленно ответил я другому человеку, который сидел внутри меня. Она поселилась относительно недавно, но за это время успела достать меня. Я стал называть её Вспышкой, так как это имя ей очень подходило. Она не возражал. Если был бы способ от неё избавиться, я бы сделал это, но пока я не знал как, поэтому мне приходилось разделять свое тело с кем-то другим.