Уильям Хьёртсберг - Сердце Ангела

понедельника.

— Похоже, они хотели, чтоб вы убрались.

— Верно. Манеры этого типа не внушали доверия. — Сифр положил свой мундштук в кармашек жилета и сложил руки на столе. — Я задержался в Покипси до понедельника и вернулся в клинику точно в часы приема. Доктора я больше не видел, но, услышав, что мне нужен Джонни, девушка в регистратуре спросила, не родственник ли я ему. Разумеется, я сказал «нет». Тогда она заявила, что посещать пациентов разрешено только родственникам.

— А раньше они об этом не сказали?

— Ни слова. Я возмутился. Признаюсь, устроил небольшой скандал, что было ошибкой. Регистраторша пригрозила вызвать полицию, если я тотчас же не уйду.

— И что вы сделали?

— Я ушел. А что оставалось? Это частная клиника, и я не хотел нарываться на неприятности. Вот почему мне нужна ваша помощь.

— Вы хотите, чтобы я отправился в клинику?

— Именно. — Сифр выразительно развел руками, словно давая понять, что ему скрывать нечего. — Во-первых, я хочу знать, жив ли Джонни Фаворит, — это очень важно. И если жив, то где он находится.

Сунув руку во внутренний карман пиджака, я вытащил маленькую записную книжку в кожаном переплете и цанговый карандаш.

— По-моему, это проще пареной репы. Будьте добры, адрес и название клиники.

— «Больница памяти Эммы Додд Харвест», она находится к востоку от города, на Плезэнт Вэлли-роуд.

Я записал название и спросил имя доктора, выпроводившего Сифра.

— Фаулер. Кажется, его звали Альберт или Альфред. Я записал и это.

— Фаворит зарегистрирован под собственным именем?

— Да. Джонатан Либлинг.

— Пожалуй, этого достаточно. — Я спрятал книжку и поднялся. — Как мне связаться с вами?

— Лучше всего через моего адвоката. — Сифр разгладил усы кончиком указательного пальца. — Надеюсь, вы не покидаете меня? Я полагал, мы отобедаем вместе.

— Жаль отказываться от угощения, но если я потороплюсь, то успею в Покипси до закрытия клиники.

— В клинике нет приемных часов для посторонних. Вас не пустят.

— Зато пустят коллегу-медика. На этом держится любое мое прикрытие. Если я буду ждать до понедельника, это обойдется вам дороже. Я беру пятьдесят долларов в день плюс издержки.

— Что же, для хорошей работы сумма невелика.

— Работа будет выполнена на пять с плюсом. Я позвоню Уайнсэпу, как только что-нибудь прояснится.

— Прекрасно. Рад был познакомиться с вами, мистер Энджел.

Провожаемый насмешливым взглядом метрдотеля, я забрал из гардероба пальто и «дипломат» и вышел из ресторана.

Глава третья

Мой «шеви», купленный шесть лет назад, стоял в «Ипподром Гэридж» на Сорок четвертой улице, рядом с Шестой авеню. От этого легендарного театра осталось лишь название. Когда-то в «Иппе» танцевала Павлова, а местным оркестром дирижировал Джон Филип Суса. Теперь здесь воняло выхлопными газами, а единственная музыка, доступная уху, доносилась из маленького приемника в конторе, в редких паузах между пулеметной испанской скороговоркой диктора-пуэрториканца.

К двум часам дня я уже катил по Вест-Сайдскому шоссе. «Великий Исход» машин из города, знаменующий наступление уик-энда еще не начался, и движение по Сомилл Ривер-парквэй было небольшим. Остановившись у супермаркета, я купил себе пинту «бурбона», чтобы не скучать в дороге. К тому времени, как я добрался до Пикскилла, от пинты осталась половина, и я убрал бутылку в «бардачок», дабы не скучать и на обратном пути.

Я ехал по объятой тишиной, заснеженной сельской местности. Стоял чудесный денек, и жаль было нарушать его хит-парадом аденоидных голосов вещавших по радио недоумков. После серой городской слякоти все вокруг казалось белым и чистым — пейзаж в духе бабушки пророка Моисея.

В начале четвертого я добрался до окраин Покипси и свернул на Плезэнт Вэлли-роуд. Миновав поселок и проехав еще миль пять, я увидел окруженное стеной поместье с фигурными коваными воротами и большими бронзовыми буквами на кирпичной стене: «БОЛЬНИЦА ПАМЯТИ ЭММЫ ДОДД ХАРВЕСТ». Свернув на посыпанную щебенкой подъездную дорожку, я с полмили петлял в зарослях болиголова, прежде чем передо мной возникло шестиэтажное здание из красного кирпича, построенное в георгианском стиле, и снаружи скорее смахивающее на студенческое общежитие, чем на клинику.

Однако внутри каждая деталь соответствовала вывеске — привычно-зеленоватые стены и серый линолеум, --">