Ваня Кирпичиков - Качели

двигаться – считал, что так быстрее к нему придет хоть какое-нибудь спокойствие. В подобном окаменевшем состоянии он находился столь долго, сколько ему было позволено или самим собой, или еще кем-то.

Очнувшись, Аполлинарий, измученный темными сторонами своего разума, выскочил на улицу и снова принялся искать своего двойника. Теперь его поиски приобрели настойчивый характер. Появилась какая-то мистическая система, сотворенная скорее всего не им, а данная свыше. Результат не замедлил себя ждать – на перекрестке улиц стоял двойник. Точная копия.

Не раздумывая, Аполлинарий подошел к доппельгангеру и посмотрел в пучину его глаз. Не побоялся. А чего бояться самого себя?

Их зрачки столкнулись и пришли во взаимодействие. Изучали друг друга. Тестировали. Сканировали. Аполлинарий не увидел ничего необыкновенного в двойнике – все, как всегда – знакомые черты лица, полная схожесть. Так и стояли они, как манекены, без эмоций. Завороженные встречей. Скованные ситуацией. Сведенные в союз.

Наконец, что-то произошло, и Аполлинарий уловил первую реакцию двойника – злорадство! А далее – хихикающую подленькую насмешку, пренебрежение, неприязнь…Жуткий страх охватил Аполлинария, и он панически бежал прочь – не ожидал такого приема от своей копии – надеялся, как минимум на приятное знакомство, а как максимум – на дружбу, ведь что же еще можно ожидать от собственного дубликата. Однако все ожидания рухнули в миг – доппельгангер оказался испепеляюще-злым существом, несмотря на потрясающее внешнее сходство с Аполлинарием. Такого ехидного запредельного злорадства Аполлинарий не ведал. Был сокрушен и сломлен. Немедленно убежал к себе в жилье. “Как же так такое возможно???” – негодовал он в бреду, свернувшись калачиком в небезызвестном углу. “Какой холод небытия от него идет! Еще хуже, чем от чужих людей! А насмешка? Он смеется надо мной! Он считает меня последней тварью! Как такое может быть – мы похожи, как две капли воды? Вместо родства и братства – отчуждение и зло, а вместо доброжелательности и уважения – мерзость и язвительный хохот. Мы должны быть равными, едиными, цельными, добрыми, семейными, родными, но мой дубликат – противоположность – сплошная злая насмешка и пренебрежение. Каково, а?.. Он меня ненавидит и за что-то осуждает! Ненавидит!!!.. А я его?” – здесь Аполлинарий внезапно замолк и впал в полудрему в углу, где пытался спрятаться от зла и изнурительных вопросов.

Вернувшись в свое алгебраическое поле, в свои абсциссы с ординатами, он покинул угол презрения и посмотрел в гиперболическое окно на горемычную улицу. Здесь все было, как прежде – мертвые кубические дома и бесконечные супрематические дороги, мутные блоковские фонари отчаяния и скользкие крыши-трамплины-суициды. И только вездесущее НО кричаще говорило о том, что что-то в этом мире не совсем так…Аполлинарий почувствовал НО, услышал его. Это НО ошарашило следующим фактом – по улицам города ходили люди, и это были…копии Аполлинария. Других не существовало. Только двойники. Десятки, сотни Аполлинариев шли на работу, в магазины. Беседовали. Сидели в кафе и барах. О чем-то спорили. Что-то доказывали. Но все при этом были поразительно внешне одинаковы. А может и внутренне?

”Неужели они меня все ненавидят? Неужто все эти копии злобны? Где все остальные, непохожие на меня люди, куда они спрятались или исчезли?”– застонал Аполлинарий, помня о нерадостной встрече со своим двойником. ”Как же мне выйти наружу? Там ведь я буду изрублен в клочья их неприязнью! И самое главное – где оно, от чего мне станет на душе спокойно??? Я ждал разрешения своих тягот, а получил плюсом непонятные проблемы. Неужели эти двойники – это тайна, которой я бредил?! Неужели это моя находка, которую я искал?!” – завизжал он и стал метаться от окна к зеркалу и обратно – везде преследовали двойники, пренебрежительно смотрящие в его сторону.

Аполлинарий решил спастись бегством. Покинуть свое жилье. Он не знал, куда бежать и где укрыться от давления доппельгангеров, их атмосферы жути, но находиться в замке нетерпимости уже не мог. Аполлинарий стремглав помчался в никуда, набросив на себя накидку, дабы не видеть полчищ двойников, полных укоризны и ехидства.

В руке держал икону с богами, которые, по его мнению, должны были защитить от злого зла или от доброго добра. Одним словом – от всех напастей сразу! Но прежние

--">