Дора Штрамм - Кто не спрятался

боли и ужаса, они становились все громче и бессвязнее. Я бросилась обратно к окну, забралась на подоконник, прильнула к стеклу, приставив к вискам ладони, словно это могло помочь что-то разглядеть, но видела лишь колеблющуюся за окном тень строительной сетки. Зато слышала я отлично. Где-то бились стекла и, кажется, кто-то с воплями метался внизу, на улице. Леса раскачивались и скрипели, то ли под порывами ветра, то ли от того, что люди пытались забраться на них, спасаясь от того, что творилась внизу. А потом звон стекла раздался сверху и что-то тяжелое с воем пролетело мимо окна, ломая прогнившие доски. За ним еще одно «нечто», а потом справа от нас…

Я шарахнулась от окна, упала на пол, зажимая уши ладонями, не осознавая, что тоже кричу. Жесткие пальцы вцепились мне в плечи, потянули вверх, заставляя подняться. Щеки обожгло хлесткимиударами. На третьем я опомнилась, заслониласьруками:

— Хватит, хватит, я все!..

— Точно?

Я закивала, стуча зубами, не задумываясь над тем, видит он меня или нет.

— Ч-чт-то эт-то? Чт-то? — только и смогла выдавить из себя я.

На улице продолжали кричать, но теперь это уже был не многоголосый сводящий с ума вой, а отдельные жуткие вскрики. После каждого меня передергивало. Коленки тряслись, во рту стало горько и кисло. На мои локти легли чужие горячие ладони, и я вдруг поняла, что ужасно замерзла в тонкой блузке и легкой юбке.

— Оля, ты в порядке? — настойчиво спросил Никита.

— Х-холод-дно… — пожаловалась я.

В темноте зашуршала ткань и он накинул что-то мне на плечи, кажется, пиджак. Возможно, дажемой, висевший до этого на спинке кресла. Я торопливо сунула руки в рукава. Застегнулась. Да, мой, точно.

— Помоги шкаф передвинуть.

Голос Никиты снова стал жестким, и он уже тащил меня куда-то. К двери, поняла я, наткнувшись в темноте на протестующе булькнувший кулер.

Я, не спрашивая больше, зачем, уперлась плечом в шкаф, куда мы вешали верхнюю одежду, и принялась остервенело толкать. Каблук вдруг поехал назад и я почувствовала, как сломался супинатор. Проклятье! Дорогущие туфли, купленные в «Рандеву»!

— Теперь столы, — сказал Никита, когда шкаф загородил дверь, и только тут я опомнилась:

— Постой, а как же наши? Как войдут, если вернутся с улицы?

Никита не ответил, а через мгновение, я услышала, как он начал сдвигать к двери стол Инны. Со стола что-то падало на пол, рассыпалось, катилось в разные стороны. Органайзер, тупо подумала я. Инна коллекционировала ручки, вечно хвалилась найденной в очередном интернет-магазине или привезенной из-за границы. Была у нее одна классная — с плавающей туда-сюда рыбкой…

«Если Инны больше нет, то, наверное, можно взять ее, — подумала я. И тут же саму себя одернула: — Сдурела?»

Упало что-то большое, наверное, монитор. Я уже не протестовала. Наоборот, мне хотелось, чтобы Никита шумел сильнее, заглушая выкрики и скрип лесов, все еще доносившиеся с улицы.

— Я такое видела по телевизору. Это типа теста, проверка на психическую устойчивость и инициативность, вот так! Сейчас включится свет и окажется, что ничего на самом деле не было… — пролепетала я. — Все не по-настоящему!

— По-настоящему. — От уверенности, прозвучавшей в голосе Никиты мне снова захотелось завизжать. Или стукнуть его чем-нибудь. Возможно, подобранным с пола монитором. Я вдруг увидела это, словно в замедленной съемке: вот я наклоняюсь, хватаю монитор, размахиваюсь и обрушиваю на лицо обернувшегося ко мне человека. В стороны летят осколки пластика, выбитые зубы, капли крови… Где-то я такое видела… А, да, в «Особо опасен». Только там, кажется, били не монитором, а клавиатурой. Но, конечно же, ничего я не сделала. Просто стояла и молчала, обхватив себя руками за локти. Холод теперь проник до самых костей, словно температура на улице вдруг упала до минуса. Хотя на самом деле это, наверное, все-таки был стресс.

«Думай, — приказала я себе, потихоньку пятясь назад. — Думай…»

— Химическая атака? — предположила я. — Если да, разве бумага и скотч помогут?

Никита хмыкнул.

— При взрыве атомной бомбы в старых американских учебниках самообороны советовали спрятаться под стол. А о радиации — заклеивать окна скотчем. Чем бумага хуже?

— Да? — вяло удивилась я. — Серьезно? А в наших?

— Не помню.

— А откуда знаешь про американские?

— Видел в каком-то сериале.

— А если серьезно, что нам делать? — Вышло жалобно, и мне самой стало --">