Элизабет Бир , Сара Монетт - Буджум

респиратор.

Нет, это было бы подозрительно. Хорошо, что она этого не сделала, но боже милостивый, какая вонь… Даже дышать через рот не помогало: она ощущала этот запах, словно масло на сковородке, он пропитывал воздух, проникая во все пазухи, покрывая все внутреннее пространство тела.

Черная Элис как могла тихо переступила через порог и вошла. «Лавиния Уэйтли» услужливо осветила трюм, и Элис даже ослепла поначалу, когда лампы на потолке (здесь было не обычное биосвечение, а светодиоды, выбранные из-за близости к естественному свету, ведь перевозить порой приходилось и растения, и животных) отразились в шеренгах блестящих контейнеров.

«Я только похожу здесь, и все», — говорила она себе. Затем в нерешительности коснулась ближайшего цилиндра. Воздух в трюме был такой сухой, что конденсат не возникал (в долгие промежутки между захватами у всей команды трескались губы и шла носом кровь от недостатка влажности), но цилиндр оказался холодным. Каким-то грязным на ощупь, твердым и маслянистым, как машинная смазка. Черная Элис отдернула руку.

«Не стоит открывать ближайший от двери…» И только в эту минуту она осознала, что вообще собирается что-либо открывать. Должен быть какой-то способ, какой-нибудь потайной замок или кодовая панель. В конце концов, она ведь все-таки инженер.

Миновав три ряда, уже одуревшая от запаха, она остановилась, чтобы исследовать эту проблему.

При ближайшем рассмотрении все оказалось на удивление просто. Вокруг ободка цилиндра имелось три углубления, немного меньше, чем подушечки человеческих пальцев, но расположенные вполне подходяще. Черная Элис вставила пальцы в эти углубления и с силой нажала.

Крышка с шипением подпрыгнула вверх. Элис порадовалась хотя бы тому, что открытый цилиндр вонял ненамного больше закрытого. Она наклонилась вперед, чтобы заглянуть внутрь. Там обнаружилась прозрачная пленка, а под ней что-то вроде желе или густой жидкости. Лампы Винни отлично все освещали.

Цилиндр не был пуст. И когда свет коснулся сероватой поверхности куска плоти, плававшего внизу, Черная Элис готова была поклясться, что это невыносимо бестелесное нечто вздрогнуло.

Она судорожно захлопнула контейнер, едва не прищемив себе пальцы.

— Извини, — прошептала она, хотя, господи Иисусе, эта штука не могла ее слышать. — Извини, извини…

А потом повернулась и бросилась бежать. Сильно ударилась бедром об дверной косяк, хлопнула ладонью по контрольной панели, чтобы та уже закрылась наконец… Пошатнулась, упала на колени и блевала, пока перед глазами не закружилась чернота и не осталось никаких запахов и вкусов, кроме желчи.

Винни впитает в себя бывшее содержимое ее желудка, точно так же как впитывала, отфильтровывала, перерабатывала и выделяла все отходы жизнедеятельности экипажа. Дрожа всем телом, Черная Элис заставила себя подняться и начала долгое восхождение по лестнице.

В первом трюме ей пришлось остановиться и привалиться плечом к гладкой бархатистой шкуре Винни, глотая воздух открытым ртом. И хотя она понимала, что корабль ее не услышит, ведь она не капитан, и не главный инженер, и вообще совершенно никто, но все равно попыталась.

— Винни, воды, пожалуйста, — прохрипела она.

И вряд ли кто-нибудь мог удивиться больше, чем Черная Элис Брэдли, когда Винни исторгла из себя чашку, в которую полилась тонкая струйка прохладной воды.

* * *

Ну вот, теперь она знала. И все равно ничего не могла сделать. Снова заводить разговоры на эту тему, — значит, стать посмешищем. Или даже мятежником. Уж что-что, а излишнее внимание капитана Сонг было вовсе ни к чему. Поэтому она молчала в тряпочку, делала свою работу и о ночных кошмарах никому не рассказывала.

А кошмары — да, снились. Элис так часто просыпалась то в холодном поту, то в горячем, и, наверное, влаги хватило бы, чтобы наполнить ванну.

В конце концов, она могла с этим жить. Но через пару десятков смен выяснилось кое-что еще, и это «кое-что» было гораздо хуже, потому что касалось «Лавинии Уэйтли».

Сначала главные инженеры стали хмуриться и устраивать совещания в самые неподходящие моменты. А потом Черная Элис и сама почувствовала, что Винни… она не могла подобрать подходящее слово, потому что такого раньше никогда не происходило. Пожалуй, можно было бы сказать «упрямилась», но этого не могло быть. Просто не могло. И тем не менее Элис все сильнее ощущала, что Винни стала менее отзывчивой --">