Александр Александрович Матюхин - Дразнилки (СИ)

слишком горячей.

– Элка, мы ненастоящие, – сказал Лёва Выхин взрослым голосом. – Это морок. Мы или умерли или вроде того.

Она отвернулась от заброшенного санатория и пожала костлявыми плечиками.

– Даже если и так, разве плохо?

– Я не знаю. Но лучше быть живыми, или…

– Пойдём в лес, просто так, погуляем вдоль реки, а? – перебила Элка, кусая губы. – Ты мне расскажешь о том, как жил до приезда в наш город. Чем увлекался? Тхэквондо? Хоккеем? Мне интересно.

– Но послушай...

– А потом мы ещё поцелуемся, договорились? В том настоящем мы целовались всего один раз, в больнице. А потом я стеснялась, да и ты, наверное, тоже. Избегали этой глупой взрослой любви. А надо целоваться, Лёва, чтобы все мысли улетучились, чтобы я больше ни о чём не помнила, ни санаторий, ни мёртвого брата, ни голоса в голове. Не хочу помнить, хочу целоваться, как будто это и было на самом деле. У нас вся жизнь впереди, чтобы любить друг друга и наслаждаться каждой минутой.

– Это не жизнь.

– Да, Выхин. Это не жизнь, это – вечность.

Она подошла ближе, привстала на цыпочки и дотронулась пальцем до его кончика носа. Улыбнулась – как только она умела улыбаться. Выхин заметил светлое пятнышко у Элки на шее, под подбородком. Будто шрамик от удара ножом. Дотронулся до своей левой щеки – и тоже обнаружил мягкий заросший шрам.

Воспоминания свалились ворохом рассыпавшихся карт. Выхин стоял, растерянный, а Элка гладила его щёки, шею, глаза, подбородок, нос. От её пальцев пахло весной и свежестью, юностью и красотой жизни. Это был запах ещё не сбывшихся надежд и мечтаний, из того времени, которое взрослый Выхин уже давно потерял.

Он сжал в руках её тёплую ладошку.

– У нас есть шанс остаться здесь навсегда и вдвоём, – сказала Элка. – Ты правда хочешь вернуться?

Выхин не ответил.

Они пошли вдоль строительного забора. Выхин пинал носком ботинка подвернувшийся камень. Элка вдруг громко затараторила – как умела и любила делать – рассказывая историю о двух своих одноклассницах, которые на январские праздники ходили колядовать и в одной квартире наткнулись на алкоголика с ружьём. Вот было-то смеху. Вернее, сначала они испугались и с визгами бежали несколько кварталов от того дома, а потом, конечно, долго-долго смеялись.

На середине Элкиной болтовни он остановил её, прижал к себе, уткнулся носом в копну волос. Сказал:

– Я не хочу умирать.

Элка ответила:

– Я тоже. Но мы с тобой пропустили счастливый финал много лет назад. Остался только такой.

Где-то тарахтел кондиционер. Выхин слышал его краем уха. Невидимый и далёкий, тот лениво гонял тёплый воздух по старой квартире.

Когда-нибудь кондиционер сломается. Или приедет скорая. Или кто-нибудь из них двоих придёт в себя в крепости из одеял и стульев - тогда жизнь продолжится. Какая-никакая.

Но до этого момента, решил Выхин, он будет встречать Элку возле подъезда дома, целоваться на детской площадке, вести её на площадь, есть с ней мороженое, гулять по городу, на старой бетонной площадке, в лесу, вдоль реки.

Потому что лучше один раз насладиться тем, чего не было, чем много лет убегать от того, что было.

--">