Лена Савченко - Злобная девочка

приступать?

- Тайвин уже выделил тебе учителя.

В конечном итоге я даже была благодарна герцогу на это. Долго обучаться не пришлось, больше нужно было именно привыкать. Двигаться по-другому, а вопреки всяческим ожиданиям доспех оказался подвижным. Всплыл еще один минус - в нем было неимоверно жарко, и я с ужасом представляла, что со мной будет в нем летом.

Броня стала не только физической, но еще и моральной. Я очень четко ощутила, что это то, чего мне как раз не хватало для полного ощущения безопасности. Теперь тело, как и сердце, было таким же непробиваемым и неприступным для тех, кто желал нанести ему вред. И если бы латы одевались более просто, то я бы вечно ходила именно в них, но, к сожалению, без посторонней помочи облачиться в них сложно.

А совершенству предела не было: с каждым днем я понимала, что становлюсь сильнее. Лучше. И вот через какое-то время удивленный Ричард лежит на земле, смотрит на меня недоуменно, а я твердо стою и ухмыляюсь. Я смогла.

И за всей этой мелкой суетой я совершенно забыла о том, что идет война. Она же никуда не делась, хотя на мою жизнь до этого влияла мало. Меня больше заботили личные битвы, чем далекие, что происходили не со мной и даже ни с кем-то из моих знакомых. Я, разумеется, понимала – рано или поздно нас отправят на передовую. И не потому что так хочет герцог, а потому что он по положению обязан поставлять этому огромному монстру мясо в виде людей. Механизм войны, как и она сама, отвратителен и прост. Ты идешь туда умирать, а на твое место встает кто-то новый. И так по кругу. Выживут только командиры, отсиживающие по палаткам, да и то не факт.

Следующие года можно просто пролистнуть. В них не было чего-то откровенно интересного, хватающего поворотом за душу. Просто… была война. Была крови и мясо. Если ты считаешь, что средневековые войны — это красиво, то позволь тебя разочаровать. Все поле пропитано не самыми приятными запахами и кровь – это далеко не единственный. Вокруг не слышно ничего, кроме лязга стали, криков, а стоны не слышны за другими звуками. И все это, оно точно воронка, затягивает тебя в свою пучину, глаза застилает красная пелена и ты не видишь ничего перед собой. Все сводится к одному – убить. Убить как можно больше, ранить так, чтобы он уже не поднялся. Потому что, если отдаешься лирике, это станет концом.  За эти грешные пятнадцать лет я словила не одну стрелу, ни раз стискивала зубы, когда особо сильные раны зашивали на живую. Наконец остригла волосы совсем коротко, так, что они едва прикрывали уши. И после этого совсем перестала походить на нормальную женщину. Широкие плечи, откровенные мышцы – результат постоянных тренировок, затем сражений.

Когда я покидала мрачный замок знала, что уже не вернусь сюда. Что эта дорога – путь на эшафот, пусть долгий и муторный, обходной. Я двигалась прямиком к своей смерти и снова удивлялась, что воспринимаю эту мысли совершенно спокойно.

Но я хотела жить. Безумно хотела послать это предчувствие в самые глубокие дебри леса, гордо вскинуть голову и наградить судьбу смачным плевком. У меня появился новый стимул жить – Ричард. Герцог что-то говорил о том, что мы с командиром повязаны, но я отмахнулась и не прислушивалась. Более приятной кандидатурой был бы Томас, но по иронии именно его я продолжала считать братом и верным соратником. Но в итоге мужчина оказался для меня ближе всех из тех, кого я знаю. Если честно, я думала, что уже не способна полюбить – слишком стала черствой за последнее время, а чувства ограничивались безразличием по отношению к жертвам и привязанностью к некоторым друзьям.

Но, как известно, у любви всегда свои планы. Она приходит по-разному, но дано постичь ее каждому. Поэтому, когда эта пьяная рожа полезла ко мне с недвусмысленными намерениями, я не стала включать недотрогу, а просто отдалась командиру. Решила, что терять уже нечего, а так хотя бы познаю его тело, о чем мечтала в последние пару месяцев. По пробуждению оказалось, что жалеть совершенно не о чем. Этот засранец любил меня гораздо дольше моего, но добиваться таких девушек не умел, не привык и потому только хмуро цедил эль, ревнуя ко всем и каждому.

И жили они долго и счастливо? Вернулись в замок, обвенчались и сложили оружие? О, нет. К счастью или к сожалению – не знаю до сих пор.

Оборачиваюсь в неясном порыве, предварительно отправив соперника в небытие. Ричард стоит, опустив меч, смотрит вниз, а потом как падает как --">