Наталья Дмитриевна Калинина - По ту сторону песни

– Теперь только выбросить! – вздохнула она.

Роман не стал говорить, что раньше, в период тотального дефицита, девушки колготки не выбрасывали, а штопали. Он родился в тот год, когда огромная и нерушимая страна раскалывалась на неравнозначные обломки, привычная жизнь летела в тартарары, а новая казалась не столько светлой, сколько туманной. И пусть они выбрались из кризисов, привычка чинить порванные колготки осталась у мамы надолго.

– Значит, конец малинового периода? – не удержался Роман от подколки.

Вита метнула на него взгляд и хитро улыбнулась:

– У меня еще шесть пар есть! Я обычно покупаю сразу семь!

О необъяснимой страсти Виты к цветным колготкам Роман уже знал. И все бы ничего, но она каждый раз перекрашивала короткие волосы под цвет. Фиолетовые колготки – фиолетовое «оперение», зеленые – волосы окрашивались в соответствующий оттенок. Слава богу, каждый цвет Вита носила не меньше пары недель, иначе от ежедневной «цветомузыки» Роман сошел бы с ума. Его давно подмывало спросить Виту, как она поступает летом, когда из-за жары носить плотные колготки невозможно. Бреется налысо? И хоть каждый раз он удерживался от вопроса, ожидал в один из дней увидеть ее с голым черепом – в «тон» голым ногам.

– Значит, говоришь, из домов на вашей улице стали исчезать люди? – вернула Вита разговор в нужное русло.

– Да. Происходило это не резко, а незаметно. Просто в какой-то вечер не зажглись окна одной квартиры в доме напротив. Потом – другой. Поначалу никто не придал этому значения. Но потом, с каждым вечером, таких темных окон становилось все больше, и чернели они не только в доме напротив, но и в нашем. У нас была собака, помесь болонки и пуделя. Я гулял с нею днем, а вечером – кто-то из родителей. Однажды я услышал, как мама говорила папе, что в квартирах соседнего подъезда почти не осталось зажженных окон. А на улицах стало меньше народу. Например, мама уже несколько дней не видела знакомую продавщицу в хлебном отделе. Все это ее очень тревожило.

– Но люди могли куда-то переехать? Может, ваши дома массово расселяли?

– Ходили слухи, что часть собирались расформировать. Это вполне объясняло то, что поселок начал пустеть. К тому же я мог что-то не так понять из разговоров взрослых и навоображать себе бог знает что. К примеру, этот парк тогда мне казался огромным, а на самом деле он не такой уж и большой. Мне было семь-восемь лет, отсутствием воображения я, как и любой ребенок, не страдал и мог нафантазировать себе полностью опустевшие улицы и дома.

– И все же это оказалось не твоим воображением, – сказала Вита.

Дорога из разбитого асфальта, в трещины которого пробивалась трава, раздвоилась рогаткой. Одна дорожка заканчивалась покосившейся деревянной будкой кассы. Другая вела к автодрому. Когда-то здесь был шумный, привлекающий музыкой и светом аттракцион. Но сейчас это место представляло собой жалкое зрелище. Ржавые блоки ограды преданно охраняли периметр разрушенного временем, непогодами и вандалами автодрома. Сильная в жажде жизни сорная трава смело пробивалась к свету, «разъедая» остатки металлического покрытия. Ветер в хулиганских порывах давно сорвал крышу павильона, оставив лишь каркас, за который еще цеплялись металлическими дугами мумии двух потерявших цвет машинок. Отчего-то Роману подумалось, что безысходность достигла пика именно здесь, а не возле замершего навсегда чертова колеса или синусоиды американских горок. Может, потому что этот аттракцион был его любимым, несмотря на то что ради нескольких коротких минут восторга приходилось выстаивать бесконечные минуты томительного ожидания в длиннющей очереди. Но здесь всегда играла музыка и было шумно. А еще упоительно пахло резиной и электричеством, и это был аромат счастья и детства. Роман не удержался от соблазна и перепрыгнул через оградку.

– Ром? – засомневалась Вита, и ее оклик вернул его в реальность. Он оглянулся и увидел, что Вита, подобрав полы плаща, примеряется к высоте ограждения.

– Колготы окончательно порвешь, – усмехнулся Роман.

– А, все равно выбрасывать! – беспечно отозвалась она и перелезла к нему на автодром. Вышло это у нее очень ловко – с ее длиннющими ногами.

– Как здесь страшно! Будто на кладбище.

– Ты права. Мы и находимся на кладбище, – согласился он, приблизился к одной из машинок и бросил короткий взгляд на сиденье. Нахальный росток неизвестного деревца пробился --">