Гийом Мюссо - Жизнь как роман

какие часто выдаются весной в Нью-Йорке. По привычке я пешком сходила за Кэрри в школу «Монтессори» в парке Маккаррен. На обратном пути мы заглянули в магазинчик Марчелло и купили фруктовое пюре и вафельные трубочки с лимоном – все это Кэрри слопала, резвясь рядом со своей коляской.

В вестибюле нашего дома «Ланкастер Билдинг» (Бэрри-стрит, 396) новый швейцар Тревор Фуллер Джонс, работавший меньше трех недель, дал Кэрри медовый леденец с кунжутом, взяв с нее слово не съедать сразу все. Потом он сказал, что ей очень повезло с мамой – сочинительницей романов, наверняка рассказывающей ей на сон грядущий разные чудесные истории. Я со смехом заметила, что раз он такое говорит, то точно не открывал ни одного моего романа, что он и подтвердил: «Это верно, на чтение мне не хватает времени, миссис Конвей». «Вы не уделяете времени чтению, Тревор, это разные вещи», – ответила я ему, пока не закрылись двери лифта.

Следуя нашему неизменному ритуалу, я приподняла Кэрри, чтобы она сама нажала кнопку последнего, шестого этажа. Кабина поползла вверх с железным лязгом, уже переставшим пугать нас обеих. «Ланкастер» – старое здание, где в разгаре ремонт. Это невероятный дворец с широкими окнами в обрамлении коринфских колонн. Когда-то он служил складом при фабрике игрушек, закрывшейся в начале 1970-х годов. Из-за деиндустриализации здание около тридцати лет простояло заброшенным, а потом, когда стало модно жить в Бруклине, его переделали в жилое.

Дома Кэрри первым делом сменила свои миниатюрные кроссовки на светло-розовые тапочки с помпонами. Наблюдая, как я ставлю в проигрыватель виниловую пластинку – вторую часть концерта соль мажор Равеля, – она хлопала в ладоши в ожидании музыки. Несколько минут, пока я развешивала белье, она цеплялась за мой подол, потом потребовала поиграть с ней в прятки.

Это была ее самая любимая игра, она ее буквально завораживала.

В первый год мы играли в «ку-ку»: Кэрри закрывала руками глаза, но растопыривала пальчики, чтобы видеть хоть что-то. На несколько секунд она теряла меня из виду, потом чудесным образом мое лицо снова появлялось в поле зрения, и она громко хохотала. Со временем Кэрри освоила принцип игры: пряталась за занавеской или под журнальным столиком. Но ее присутствие всегда выдавал носок ботиночка, кончик локтя, колено. Иногда, если игра затягивалась, она даже начинала махать мне рукой, чтобы я скорее ее нашла.

С каждым месяцем игра усложнялась. Теперь Кэрри пряталась в других комнатах и делала это более изобретательно: замирала за дверью, залезала в ванну, забиралась под покрывало или под свою кровать.

Правила тоже менялись, игра превращалась в серьезное занятие.

Теперь, прежде чем начать ее искать, я должна была отвернуться к стене, закрыть глаза и громко сосчитать до двадцати.

Все это я проделала и в тот день, 12 апреля. Солнце тоже играло с нами в прятки: сияя позади небоскребов, оно заливало квартиру теплым, почти нереальным светом.

– Не жульничай, мама! – потребовала Кэрри, хотя я строго следовала ритуалу.

Закрыв в своей спальне глаза ладонями, я начала громко – не медля, но и не торопясь – отсчитывать:

– Один, два, три, четыре, пять…

Отчетливо помню топот ее тапочек по паркету. Кэрри выскользнула из спальни. Я слышала, как она пересекает гостиную, как двигает стильное кресло, стоящее напротив окна – огромной стеклянной стены.

– …шесть, семь, восемь, девять, десять…

Погода была чудесная, я думала сразу обо всем и ни о чем, заколдованная доносившимися из гостиной хрустальными звуками. Звучал мой любимый фрагмент – адажио, диалог английского рожка и фортепьяно.

– …одиннадцать, двенадцать, тринадцать, четырнадцать, пятнадцать…

Длинная музыкальная фраза – чистый переливающийся жемчуг, некоторые изящно сравнивают ее с теплым дождем – мерным, неторопливым…

– …шестнадцать, семнадцать, восемнадцать, девятнадцать, двадцать!

Можно открыть глаза.

2.

Я открыла глаза и вышла из спальни.

– Внимание, я иду искать!

Я выполнила все правила, со смехом исполнила партитуру, которой ждала от меня дочь. Переходя из комнаты в комнату, я комментировала игривым тоном все свои действия:

– Под подушками Кэрри нет… За диваном тоже нет…

По мнению психологов, игра в прятки имеет глубинный смысл: так ребенок экспериментирует с положительным восприятием разлуки. Повтор искусственного --">