Кира Алиевна Измайлова , Эрл Грей - Избушка [СИ]

решительно повернулся и пошел в ту сторону, откуда пришел. Его след хорошо был виден по примятой траве. Радуясь собственной находчивости и удачливости, он шагал настолько быстро, насколько позволял груз, выбросив из головы все избушки мира. Остановившись через некоторое время, Егор утер пот со лба — все-таки в лесу было душновато, наверное, к грозе, — поставил корзину наземь, размял руки и прислушался. Никаких голосов не было слышно, только где-то резко кричала невидимая птица. Егор передернулся — в спину словно вонзился чей-то пристальный взгляд. Он наклонился за корзиной и скосил глаза назад, потом уже открыто обернулся в полном недоумении. Позади него, метрах в трехстах, стояла избушка.

— А я думал, далеко ушел, — сказал он вслух, — выходит, на одном месте кружу. Вот ведь…

И двинулся дальше, примерно прикинув, где находится солнце — его косые лучи пробивались сквозь кроны сосен. Но уже скоро, встретив поваленный ствол, решил посидеть и отдохнуть. Отдохнув, Егор пошел восвояси, рассудив, что до дому ему осталось идти в самом худшем случае примерно минут сорок. Бояться было совершенно нечего — волков здесь не водилось, последнего медведя видели после войны, а никаких криминальных происшествий просто не случалось, самое страшное — угнали мопед и бросили под чужим забором, накатавшись, или обтрясли яблоню. Егор положил себе идти десять минут в направлении, которое считал правильным, и только тогда посмотреть по сторонам.

Он шагал быстро и целеустремленно, пока его стремительное продвижение не было остановлено кустом волчьего лыка, зацепившим его за развязавшийся шнурок. Егор присел, чтобы завязать его, и невольно глянул за спину.

Избушка была тут как тут. Даже кусты, росшие под ней, казались теми же самыми. «То ли тут целая деревня охотничьих избушек, — покачал он головой, — то ли я хожу кругами. Да нет, кругами вряд ли, я же себя контролирую». Он подумал было, не подойти ли к избушке, но передумал. Подходить к ней теперь не хотелось совершенно, напротив, хотелось уже оказаться от нее как можно дальше, желательно дома, на диване, и чтобы дверь была закрыта на засов.

Но он лишь наскоро завязал шнурок и ускорил шаг. Идти с полной корзиной было неудобно, да и комары активизировались, чуя приближение вечерней прохлады. Вообще здесь, в этом углу леса, было и днем довольно-таки влажно и сумрачно. Егор шагал широко, наугад, примерно придерживаясь выбранного направления, и подавлял желание оглянуться.

Через десять томительных минут он все-таки позволил себе обернуться. Избушка маячила в отдалении. «Леший меня водит, что ли», — подумал он. Как человек городской, Егор не очень верил в байки суеверных крестьян, считая, в лучшем случае они придуманы для того, чтобы посмеяться над городскими неженками, а в худшем вызваны неумеренным употреблением спиртного. Но сейчас он был готов поверить даже в лешего и судорожно вспоминал какую-нибудь молитву.

Однако молитва не вспоминалась, в голову упорно лезла популярная когда-то песенка «Ты морячка, я моряк». Егор дошел до тропинки и остановился в затруднении. Это место он помнил — сбоку от еле заметной тропинки торчала сломанная посредине сосна. Стало быть, если свернуть по тропе влево, то минут через двадцать он выйдет к опушке. А если пойти направо, то примерно через полчаса или около того он окажется на задах деревни, как раз там, где к ручью спускаются огороды. То есть места пойдут смутно знакомые и нестрашные. Он невольно поглядел через плечо.

Избушка маячила уже в сотне метров от него.

От неожиданности Егор подскочил на месте, едва не рассыпав грибы. Уронив пару маслят, он, уже не скрываясь, прибавил ходу, то и дело оглядываясь. Ему показалось, что избушка движется за ним следом — во всяком случае, между деревьев мелькало что-то большое и темное. С перепугу Егор бросился бежать по длинному пути — туда, где ручей, делая поворот, приближался к деревне. Он оглянулся в очередной раз и понесся изо всех сил, теперь уже отчетливо слыша глухой тяжелый топот за спиной.

Слева, сквозь просветы в кронах, он видел, как небо потихоньку окрашивается в золотистые предзакатные тона. Он приостановился, тяжело дыша, и быстро посмотрел на запястье: часы показывали половину восьмого. Этого не может быть, подумал Егор, пускаясь рысью, только что было четыре часа, начало пятого! Эта мысль колотилась у него в голове, пока он быстро бежал, перекидывая тяжелую корзину из руки --">