Вадим Сеновский - Белый принц (СИ)

со скрипом, открылись и выплюнули на улицу живой серый комок плоти. Коля протиснулся между банкиром в костюме и очках и молодой дамой с Кортасаром в руках. Он пропустил Риту вперед.

  От Игорька ничего хорошего не дождешься. Его не зря Ленка бросила после года совместной жизни. Он хороший парень, иногда, но он из тех людей, которые не понимают, как их действия сказываются на других людях. Ему все пофиг, все для него одна большая шутка. Ты попробуй с ним поговорить серьезно, он сразу куда смотается или начнет свои колкости вставлять. Он как ребенок, не может понять, что в жизни есть серьезные вещи, которые выше иронии или что там закралось в его воспаленный мозжечок.

  А вечеринки эти отдают каким-то декадансом. Все собираются, нажираются, тискают девчонок, бывает даже такое случается, что если бы не связи его отца, давно бы его посадили. Там был один случай, когда дружок его привез какую-то четырнадцатилетнюю девчонку, начинающую фотомодель, напоил ее дорогим виски, а девчонка-то дурная, виски ни разу в жизни не пила толком, но, чтобы лицом в грязь не ударить, выпила стакан, ну и, понятно дело, отключилась. Он ее отнес в гараж и прямо там, чуть ли не на резиновых колесах, трахнул. Она что-то сквозь бред пьяный пыталась сказать, но он ей просто руки заломил за спину, сделал свое дело, и прямо так лежать и оставил. Она просыпается, голова болит, одежда порвана, лужи крови повсюду, на руках синяки, ничего вспомнить не может. Гости все уже давно разошлись. Ну, она к родителям бежать, хнычет, а родители не дураки, проверили, что у дружка папа - крупная шишка, отец девчонки к нему подкатил, каких-то денег им заплатили, все в тихую замяли. Девчонку отправили за бугор учиться языку и жизни, но ошиблись, все-таки родители своих детей хуже всего понимают. Она вообще сейчас скатилась, забросила всю учебу, трахается со всеми, кому не лень, а родителям постоянно письма какие-то в радужных тонах пишет, что в университет поступила, денег просит на обучение, сама все на кабаки тратит. Ну и любовь ищет, попутно.

  Троллейбус остановился и внутрь стал забиваться погруженный в себя народ. Подвиньтесь. Раздался стон какой-то девушки. Рита обернулась. Молодая пухленькая девушка плакала и брызгала кровью из оторванной руки. Она стеснялась кричать о помощи или хотя бы попросить уступить ей место.

  Профессор обернулся и покрутил пальцем у виска. Рита! Человек не может быть шокирован жизнью день ото дня. Люди, которые так сильно не приемлют эту жизнь либо умирают, либо, хахахаха! Что еще хуже. Он поднял дергающуюся руку и отдал девушке. Это, кажется, ваше, молодая леди! Не надо стесняться брать от жизни все. Иначе у тебя отберут тот минимум, что остался. Профессор прошел сквозь двери троллейбуса и испарился в воздухе.

  Ну, так ты пойдешь или нет?

  Куда? Рита встрепенулась.

  На балет, на балет! Ты чего? Тебе плохо? Здесь душно, опять потные тела набились, дышать просто невозможно. Давай выйдем, пять минут по улице прогуляемся.

  Давай.

  Рита не часто вспоминала детство. У нее были какие-то смутные воспоминания, но начиная с двенадцати лет она больше всего хотела забыть ту боль, которую причинил ей отец. Все детство зачеркнуто его рукой. Он был пьяный, очень пьяный. Его бизнес в последние две недели шел не так, совсем не так. По ночам он избивал мать, кричал молчать!, пока она закрывала уши и пела детские песенки, чтобы не слышать боль. Рита, Рита, Рита. Запах перегара душил ее. Отец лег рядом с ней на кровать. Послушай меня, дочка. Рита зажмурила глаза. Отец копошился там, внизу.

  Рита готовила цыпленка. Она открыла духовку и вынула противень с птицей. Скрипнула дверь, от неожиданности обед выскальзывает из ее рук и летит на пол, обжигая ее голые ноги. Отец не в восторге. Плохая девочка. Подойди сюда. Она молча идет, плач разъедает глаза.

  Папа, не надо.

  На колени.

  Папа не надо.

  На колени, сука! Она падает вниз, он берет ее

--">