Ольга Ворон - Инициатор

согласия меж людьми, и согласия с богом. Не обольщайтесь своей высокой миссией… — он опустил взгляд и посмотрел на них прямо: — Она выше, чем может вынести душа…

Алиса смотрела в глаза Влада, не отрываясь. И губы её дрожали. Вместо звуков, вместо слов, лился ветер с ароматом прелых красных листьев в осеннем водоёме, с благоуханием осыпавшихся яблок, оставшихся под холодным дождём несобранными, с запахом состриженных волос, падающих под ноги…

Влад улыбался ей, но она видела не его, а серую дорогу от горизонта до горизонта. И восходящее солнце. И поднятый с дороги камень. И руки, кладущие камень на гору. И камни, ложащиеся выше. И как камни становятся Храмом, оставаясь камнями.

Даниил же смотрел в глаза Владу и его брови сходились, рождая грозную складку, похожую на разлом молнии. Он видел дорогу от горизонта до горизонта. И меч, переломленный и отброшенный. И сотни стрел втыкающихся в тело. Протыкающих белые одежды и выплёскивающие кровь. И камни с кровью на камнях. И камни, сложенные в храм…

Прото вздохнул, отворачиваясь, чтобы уйти…

Освобождаясь от дурмана, йахи вздрогнули.

Даниил дёрнулся к уходящему:

— Нет! Мы не возьмём на себя!

Влад не повернулся, не оглянулся. Только остановился и поднял голову выше, смотря под самый потолок, смотря сквозь его каменную толщу в утреннее солнце, и выше, выше.

— Поздно, — безучастно отозвался он. — Я покинул клетку, как только вы вошли. Теперь — это ваша судьба.

— Нет!

Портьеры вздрогнули и раздались. Даниил толкнул Алису за спину и сгорбился, собирая все силы йаха. Люди в золотых одеждах — жрецы и стражи — стояли с шести сторон. И у каждого руки были подняты и с губ тянулся невидимый звук — тонкий и тяжёлый, спутывающий время и пространство в густую массу и опускающий его над йахами тонкостенным куполом.

— Нет! — Даниил метнулся, врезался плечом в невидимую преграду и осел назад.

Рубящиеся воины…

Ядерный взрыв…

Тигр, рвущий ребёнка…

Жрец, вскрывающий грудь девушке…

Рушащийся небоскрёб…

Драка детей за хлеб…

Тонущий корабль…

Разламывающийся материк, и осколки его, плывущие навстречу новому столкновению…

Сознание мутилось от миллиардов смертей и болей. И жестокого понимания своей причастности к ним. Одним этим шагом за пределы судьбы.

Алиса подхватила друга, обняла, закрывая от проклятия. Зашептала что-то неслышимое, неосязаемое в чёрные волосы на макушке. Протяжно-нежное, густое от ласки и силы. Но Даниил не приходил в себя. Сознание бежало от страха сопричастности.

Влад вздохнул и сгорбился, спиной чувствуя дребезжание сферы. Его она не сдерживала больше.

— Вы в клетке своих душ. Потому что без йаха в корне Храма, не останется Храма, не будет духовности, не станет морали. Какой ей быть — решать вам. И не вам. Но строить это вы сможете только на себе. Только из себя. Своей силой, своей жизнью. Камень за камнем. Сердце за сердцем.

— Нет, — Алиса зажмурилась, до судороги прижав в груди голову Даниила.

— Только так, — улыбнулся в пустоту перед собой Влад.

И поднял руки.

Яркая вспышка пронзила мир. Словно пятиконечная звезда вспыхнула из человека. Живая, дрожащая слепящим светом. Секунда, две. И она распалась на тихие мирные огни. Спадающие Негасимые.

Алиса вжалась лицом в волосы любимого и заплакала.

--">