Т.Е.Д Клайн - Церемонии

отремонтирован, туда проведено электричество, и мы собираемся поставить новые сетки от насекомых на все окна — этого на фотографии не видно. Левую часть здания мы используем под склад, но правой для ваших нужд будет вполне достаточно. Внутри установлена новенькая кровать, шкаф, стеллаж и запасной стол, который вы сможете использовать как письменный. (У вас, судя по всему, очень интересная работа! Когда-то мы с мужем думали заняться преподаванием.)

Мы живем неприхотливо, но я могу обещать вам добротную еду три раза в день, какую едим мы сами. Наша ферма еще не работает в полную силу, но этим летом мы уже надеемся получить кое-какие собственные продукты. Мы с детства состоим в Братстве Искупителя, религиозном движении, известном по всему миру, хотя большинство его членов живет здесь, в Гилеаде, и нескольких поселениях в Пенсильвании и Нью-Йорке. Мы с мужем учились в колледже за пределами общины. Мы рады интересу, который проявляют те, кто не разделяет нашей веры, и не стремимся навязать кому-либо собственные представления.

У нас нет телефона, поэтому, если вы не сможете навестить нас первого мая, пожалуйста, как можно скорее напишите об этом. Не получив от вас известий, мы будем ждать вашего прибытия, и Сарр за вами подъедет. Но я повторяюсь. В заключение, я буду рада встрече и с удовольствием послушаю ваши рассказы о жизни в Нью-Йорке.

С уважением,

(миссис) Дебора Порот.

P.S.: Иеремия — наш пророк, так что ваше имя кажется мне очень добрым знаком!

Фрайерс прочитал письмо в метро по дороге в Колумбийский университет вместе с остальной корреспонденцией. В тоне женщины было что-то очаровательное. Как будто он получил письмо и три необычайные фотографии от приятельницы из другой страны. Но когда Фрайерс начал изучать снимки, поворачивая их так и эдак под яркими лампами в вагоне, он почувствовал смутное беспокойство.

Фотографии были цветными, но, несмотря на это, смотрелись бы к месту в каком-нибудь позабытом альбоме из прошлого. На первой была грунтовая дорога в лесу; бледный зимний свет просачивался сквозь сосновые стволы и голые ветви дубов. На поляне слева стоял небольшой обитый белой вагонкой домик с открытым передним крыльцом почти вровень с дорогой. С одной стороны к нему прижимались бесформенные заросли колючего кустарника. На крыльце было только два узких деревянных стула, один из них пустовал, на втором сидела женщина в длинном черном платье. Ее темные волосы были собраны в узел на затылке, лицо скрывалось в тени. У нее на коленях лежало что-то маленькое и желтое, второй такой же предмет находился у ее ног. Приглядевшись к фотографии, Фрайерс догадался, что это котята. Женщина сидела выпрямившись и смотрела перед собой. От сцены веяло тишиной и неподвижностью, как от картин Эдварда Хоппера ^[1].

За домом виднелся крошечный огороженный сад, хотя ни цветов, ни овощей не было заметно. Кажется, фотографию сделали зимним днем. Фрайерс надеялся, что теперь ферма выглядит позеленее. За деревьями он сумел разглядеть ровное поле, гладкую поверхность которого нарушали только кочки сорняков и разбросанные тут и там кусты ежевики. По краям рос густой лес из все тех же сосен и дубов.

На второй фотографии был виден другой край поля — сухой клочок красноватой земли и жнивья. На дальнем конце неясно поблескивал ручей. В центре изображения стоял худой бородатый мужчина, немного похожий на Линкольна. Он застыл с граблями в руках, в напряженной позе, как селянин на древней гравюре. У его ног свернулся толстый серый кот и недобро смотрел в камеру. Лицо мужчины над каймой темной бороды было чисто выбритым. Смотрелось это несовременно, но ему вполне подходило. Он был одет в черный жилет, штаны из домотканого полотна и несколько помятую белую рубашку без воротника. На глаз мужчине можно было дать около сорока. Его лицо было бледным и серьезным, но Фрайерсу показалось, что в уголках губ проглядывает улыбка — она, без сомнения, предназначалась тому, кто держал фотоаппарат.

Третья фотография была немного темнее остальных, как будто ее сняли в вечерних сумерках. На краю изображения виднелась задняя стена фермерского дома, а в центре — приземистое серое здание из шлакоблоков, чем-то напоминающее казарму. У него, судя по всему, было два входа: в стене с двух сторон виднелись двери со стеклянными вставками. У Фрайерса возникло подозрение, что когда-то это был курятник.

Из-за крыши --">