Иван Владимирович Булавин - Грешник

Иван Владимирович Булавин Грешник

Пролог

В священника словно бес вселился, взорвался на ровном месте. Прервал исповедь на середине и понёс какую-то ахинею, что, мол, не таковы мои грехи и нет им прощения. И глаза горели, как у буйного психа. А потом и вовсе загнул, что сгину я смертью лютой, и не примут меня ни ворота райские, ни бездна гибельная. Что для таких, как я, отдельная преисподняя. Ну, и ещё в этом духе. Не вышло у меня исповедаться.

«Что это за бред? — думал я, медленно спускаясь по скрипучим доскам церковного крыльца, — не должен был православный батюшка такого говорить, это ведь ересь какая-то».

Действительно, ересь. Ни в каких святых книгах ничего подобного не написано. Наоборот. Нет грехов непрощённых, есть грехи непокаянные. Вот и хотелось мне напоследок хоть перед богом покаяться, чтобы хоть он моё раскаяние видел. От людей прощения не видать, это понятно. Тут и в самом деле, тот случай, когда никакое прощение просто невозможно ввиду количества грехов и их тяжести. Конечно, общество наше гуманное, таких, как я не убивает. Так что, нетрудно догадаться, когда меня поймают, то дадут мне много времени для молитв и покаяния. Аж до самого конца жизни. Проще уж в ту самую «отдельную преисподнюю». Там мне самое место.

Рука нащупала в кармане спортивной куртки пистолет ТТ. Увы, патронов к нему больше нет, разве что, за пугач сойдёт. Ну, или по голове бить. Пистолет этот я из рук покойного Митрича взял, а запас патронов не прилагался. До сих пор его окровавленную голову вижу. Зрелище, скажу я вам, тягостное, но, так обычно и бывает после удара молотком в переносицу. Да и не только Митрич. Все они висят на мне, словно десятипудовая гиря, и никуда я от них не спрячусь. Даже если вдруг избегу людского наказания, что маловероятно, свой собственный ад буду носить в себе до конца дней.

Как так получилось? А всё просто. Я как раз с женой развёлся, поругались крепко, встал и ушёл. На работе проблемы были, денег не хватало. Тут и заглянул ко мне на огонёк приятель один. Когда-то вместе в спортивной школе занимались. Олег Кривулин, для друзей просто Кривой. Предложил деньжат срубить по лёгкой. Просто рядом постоять. Постоял.

В подробности вдаваться не буду, да только подставили меня так, что и полиция и друзья Кривого на меня охоту объявили. Первые — чтобы судить, вторые — чтобы закопать поглубже, а то, чего доброго, на суде лишнего расскажу. Они бы меня там же и грохнули, чтобы и концов никто не нашёл, да только не вышло у них ничего. Спасибо армии родной, она из меня сделала человека, которого убить совсем непросто. Сбежал я, а потом, тщательно обмозговав всё, решил, что пока они живы, мне точно житья не будет. А дальше всё по накатанной. Они, в отличие от меня, прятаться не привыкли, и никогда особо за свою жизнь не опасались. Это их и погубило.

Начал со старика Митрича, это их мозг, руководящий и направляющий центр. Он на своей шикарной даче кофе поутру пил, спокойный, беспечный. Просто пенсионер на отдыхе. Даже не обратил внимания, что его чудовищных размеров пёс непонятной породы как-то странно заскулил и затих. А когда меня на крыльце увидел, среагировал быстро. Пистолет из штанов вырвал, словно ковбой, да только есть у ТТ одна особенность, самовзводом он не стреляет, так что хочешь не хочешь, а придётся потратить полсекунды на взведение курка. В эти-то полсекунды и прилетел молоток ему промеж глаз. Пробил чуть ли не до затылка, а я пистолет подхватил и поскорее сваливать.

Братьев Москалёвых я побаивался, сильные, молодые, к тому же вечно вдвоём. Поговаривали даже некоторые, что и баб всех они тоже вдвоём трахают. Их поневоле пришлось стрелять. Иуду Кривого я забил до потери сознания, а потом задушил руками. Потом и остальных очередь пришла, одного за другим. Кто-то скажет, что так им и надо, сами виноваты. Соглашусь, да только закон иначе думает. Это первое, а второе в том, что среди убитых была жена Кривого, вина которой была только в том, что меня видела. Её я ножом кухонным к двери приколол. Тоже кто-то бы оправдался, мол, вышла бы --">