(Darth Katrin) - Кровавый вкус победы (СИ)

распорядители постарались: здесь для самых родовитых и уважаемых гостей расставили роскошные кресла и столики. Разве что не хватало официанта, разносящего бокалы с игристыми винами. Я едва заметно поморщился: человек, что с гордо поднятой головой стоял внутри стальной клетки в центре площади, безусловно, заслужил не один, а десяток смертных приговоров. Но зачем превращать казнь в подобие пикника?

Дель Руто, напротив, одобрительно заурчал и с удовольствием плюхнулся на кресло в первом ряду. Я поискал глазами свободные места подальше от него, но намерение так и осталось намерением: капитан стражи с почтением выдвинул мне сидение. Пришлось, поблагодарив его, устроиться за одним столом с генералом. Потерплю.

Я вновь перевел взгляд на Мастера Некроманта, того, кто долгие шесть лет был моим главным врагом. Уроженец Тарнедора, страны острых шпилей и строгих церемоний не утратил силы духа, даже будучи обреченным. Посреди беснующейся толпы, готовой растерзать его, не дожидаясь казни, под прицелами своих палачей, он выглядел полным чувства собственного достоинства, с безразличием взирая на творящуюся вокруг суету. И лохмотья, в которые превратилась некогда роскошная накидка, смотрелись на некроманте едва ли не королевской мантией. Пускай я и ненавидел его всем сердцем, но не мог не уважать того, как он умел достойно проигрывать.

- Хоакин Эммануэль… - перекрикивая толпу своим зычным голосом, начал герольд. Некромант полным презрения движением поднял вверх правую ладонь.

- Лорд Хоакин Эммануэль, если позволите, - его мягкий, гипнотический голос заполнил площадь, справляясь с установлением тишины куда лучше громогласного герольда.

- Лорд Хоакин Эммануэль Кроссель Барбатес де ла Манорот, - покорно поправился последний. В конец облегченно выдохнул: что поделать – чем знатнее тарнедорец, тем длиннее у него имя. Некромант наградил его страдания насмешливым оскалом. - Ты обвиняешься в преступлениях против жизни, многочисленных и тяжких. За деяния свои ты приговариваешься к смерти. Да смилостивятся боги над твоей душой!

Четверо магов, стоящих вокруг клетки, вскинули руки, готовя огненные заклятия. Тело некроманта следовало уничтожить, иначе он поднимался безмозглой, но ужасающе сильной тварью, жаждущей мести.

- Торопитесь же вы от меня избавиться, - с наигранной досадой произнес Хоакин Эммануэль. – Я, кажется, имею право на последнее слово.

Герольд беспомощно взглянул сначала на приговоренного, а затем - на устланную парчовыми покрывалами ложу, где в массивном кресле, больше похожем на трон, величественно восседала женщина в открытом золотом платье, перечеркнутом на груди синей атласной лентой – Гвендолейн, королева Вэлифара. Ее величество милостиво махнула рукой:

- Пусть говорит.

- Благодарю, - некромант учтиво склонил голову. – Я хотел сказать, что не жалею о том, что я сделал. И если бы у меня была возможность вновь прожить эту жизнь, я бы поступил точно так же.

На площади началось нечто невообразимое: гневные крики, в единый миг раздавшиеся в толпе, слились в нарастающий гул, по силе подобный девятому валу. С огромным трудом стражникам удалось оттеснить напирающую людскую волну древками алебард.

- Тихо! – повысила голос королева.

Люди как будто послушались. Ворча, как подбитый зверь, толпа отступила. Невозмутимо переждав поднявшийся шум, некромант продолжил:

- Я знаю, историю пишут победители, и летописи заклеймят меня как злодея, человеконенавистника, возможно, безумца, помешанного на собственном могуществе. Но я хочу, чтобы вы знали: я сделал это не для себя. Я сделал это для вас. Скажите мне, люди, до каких пор мы будем вынуждены влачить эту короткую, ограниченную всякими потребностями тел, жизнь? Восемь десятков – почти потолок, чуть больше протянет тот, кто может платить магам за их непомерно дорогие услуги. Хорошо же позаботились о нас боги, когда создавали! При этом своим приспешникам – ангелам - они отмерили многие тысячелетия.

- Богохульник! – вскричали несколько истово верующих. Впрочем, основная масса их не поддержала - обстановка не слишком располагала к теологически диспутам.

- Я лишь хотел

--">