Адам Нэвилл - Второпях во тьму (СИ)

как длинный пустой бассейн, изогнутого над россыпью фигур, которые, кажется, замерли под мерцающими лампами дневного света. Они шевелятся, но не движутся вперед, словно заблудились. Возможно, растерялись. Нет времени выяснять это. Хрен на них. Мне нужно попасть на поезд.

            Я приседаю, уклоняясь от проводов, свисающих с алюминиевой сетки. Это, правда, опасно? Протираю циферблат своих часов и смотрю на время. Пятнадцать минут десятого.

            - Вот дерьмо. Черт.

            Я должен быть за своим столом через пятнадцать минут. Но этому не бывать. У меня впереди как минимум двадцатиминутная поездка в метро, а затем пятнадцатиминутный путь пешком от станции Виктория до офиса. Такими темпами, я в лучшем случае доберусь к десяти. От отчаяния внутри все сжимается настолько сильно, что мне светит расстройство желудка или изжога. Я чувствую слабость. Когда я ел в последний раз?

            В туннеле, вмещающем вторую лестницу, жарко и душно. Я чувствовал запах пота и чего-то похожего на запах старых штор, сгнивших от сырости в гараже, который я обследовал как-то в детстве. У подножия лестницы на пути у меня возникает какая-то маленькая женщина, и я со вздохом останавливаюсь. Она пытается поднять чемодан на колесиках на следующую ступеньку. От чемодана исходит ужасный запах. Обычно в таких случаях я помогал, но сейчас я спешу и не могу терять ни секунды.

            На деревянных ногах я поднимаюсь на второй пролет лестницы и вхожу в соединительный туннель, который ведет к платформам Бейкерлу Лайн.

            Свет в туннеле такой тусклый, что я натыкаюсь на кого-то идущего в противоположную сторону. Ни он, ни я не извиняемся, и мы оба спешим дальше. Но я все еще чувствую ребрами толчок его костлявого локтя, как и он моего.

            Временно сбитый с толку столкновением и плохим освещением, я наступаю на что-то хрустящее. Всмотревшись в илистую темноту у себя под ногами, я вижу скрюченную, прижавшуюся к стене фигуру. Я наступил ему на ногу. Я вижу сандалию и стелящийся по полу туннеля подол чего-то, похожего на халат. Но на что бы я ни наступил всем своим весом, оно издало звук ломающихся пополам хлебных палочек. Я смотрю вниз. Морщусь.

            - Извините.

            Голова, плотно завернутая в грязный платок, поднимает на меня глаза? Или, наоборот, никак не реагирует? В тусклом свете я вспомнил, как однажды в школе покрыл воздушный шарик обойным клеем и полосками газеты, а затем раскрасил. Через несколько дней я проткнул и удалил шарик, а высохшую, пустую голову выкинул, не захотев брать ее домой. С радостью затолкал в мусорное ведро, пахнущее апельсиновыми корками и карандашной стружкой. Эта голова тоже не имела четко обозначенных глаз. Они кажутся бумажными и плоскими в резко выделяющихся глазницах. Но под одеждой что-то шевелится. Мне кажется, что сидящая на грязной плитке фигура протягивает руку, а затем роняет ее. Та клацает, будто сжимает игральные кости.

            В конце туннеля платформа, обозначенная "Бейкерлу, восточное направление" кишит пассажирами, которые, кажется, не особо торопятся садиться в поджидающий поезд. Предполагаю, что они ждут, когда люди сперва выйдут из вагонов.

            Между их неподвижными телами я вижу ванильный свет в вагонах стоящего поезда. Сквозь грязные окна я также вижу затылки пассажиров, которым посчастливилось занять сидячие места в это время суток. Некоторые головы опущены - читают газеты и книги, или просто смотрят вниз, отведя взгляд от толпящихся вокруг них людей. Кто хочет поймать на себе недобрый взгляд незнакомца, вынужденного делить с вами вагон метро?

            Я обхожу толпу сбоку и двигаюсь вдоль края платформы, в надежде разглядеть щель между телами, сквозь которую я смогу подобраться к открытой двери вагона. Но я не могу приблизиться к поезду, потому что каждая открытая дверь окружена полукругом неподвижных людей, ищущих возможность самим сесть в вагон. Никто, кажется, не выходит, и места для посадки больше нет. Пассажиры в поезде стоят у открытых дверей и молчат. Никто не смотрит никому в глаза.

            "Уважаемые пассажиры, не оставляйте свои вещи без присмотра."

            Объявление повторяется дважды, после чего я теряю терпение и спрашиваю ближайшего ко мне мужчину:

            - Что происходит?

            Но потом вижу кусочек белого --">