Бентли Литтл - Запах перезрелой мушмулы

фигурку, сделанную из раздавленных плодов мушмулы, слепленных вместе. Простая круглая голова сидела на примитивном теле, на котором небольшие углубления обозначали местоположение простеньких рук и ног. Всё это творение было не более двух футов^[8] в высоту.

Джонни уже видел эту фигуру раньше, хотя и не мог вспомнить, где именно. Она пробудила волнующие чувственные воспоминания. Что-то в этой фигуре испугало его, и он вдруг пожалел, что не вернулся к Абуэле — плохой район или нет, — и не сдал детей Ороско их родителям.

— Давайте сядем, — предложил Роберто.

Анджелина прошла в один из углов комнаты и достала оттуда стопку газет. Она начала раскладывать их по кругу на обгоревшем полу вокруг фигуры из мушмулы, и один за другим дети уселись на газеты, скрестив ноги. Когда Мигель, находившийся рядом с ним, сделал то же самое, Джонни последовал его примеру.

— Кто придет сегодня? — спросил Роберто, когда все уселись. Его речь приняла более официальный, церковный тон.

Один из новеньких, пухлый мальчик в слишком коротких штанишках, сказал:

— Моя сестра. Она должна быть здесь с минуты на минуту.

Они молча ждали.

Снаружи до Джонни доносились звуки окрестностей: проезжали машины, сердитый мужчина кричал по-испански, лаяли собаки. Внутри же не было ничего, кроме их собственного дыхания.

— Артуро? — раздался из передней части дома девичий голос. — Ты здесь?

— Здесь! — крикнул пухлый парнишка.

Девочка-подросток, одетая в персиковое платье и слишком накрашенная, нерешительно вошла в комнату.

— Артуро?

— Сюда, — сказал мальчик.

Когда ее глаза привыкли, она увидела круг детей, сидящих вокруг фигуры из мушмулы. Роберто встал, церемонно взял ее за руку и повел в центр круга.

— Итак, что я должна делать? — спросила она, обращаясь к своему брату.

Ей ответил Роберто.

— Когда я снова сяду, встань над ним.

— Кто этот маленький оранжевый парень?

— Наш бог, — сказал ей Роберто.

Девушка пожала плечами.

— Ладно.

Роберто снова занял свое место. Он кивнул, и подросток встала над маленькой фигуркой. От слепленных фруктов внезапно поднялся рой мошек, взлетевший вверх, под ее платье, которое вздулось, словно накачанное воздухом. Девушка радостно засмеялась. Комната показалась ярче, чем раньше, хотя света заметно не прибавилось.

Теперь все стало яснее. Джонни мог видеть все. Мошки продолжали взлетать с фигурки из мушмулы, кружась между ногами девочки и под ее развевающимся платьем. Ее смех не утихал, и для Джонни он больше не казался счастливым — он звучал безумно. Он обвел взглядом лица других ребят, восхищенно взиравших на это зрелище. Больше всего он хотел быть как можно дальше отсюда.

Он почувствовал, как кто-то ткнул его локтем в бок, и повернулся к сидящему рядом Мигелю.

— Попроси что-нибудь, — предложил Мигель. — Наш бог даст тебе это.

Джонни совсем растерялся:

— Например, что? — спросил он.

— Вот. Смотри. — Мигель встал лицом к сестре Артуро. — Господи, пожалуйста, поставь мне А^[9] по математике.

Девушка продолжала смеяться, но под смехом, или из смеха, исходил более глубокий, более нечеловеческий голос, голос, который формировал и искажал случайные звуки ее веселья в слоги, в слова.

«Все сделано».

По комнате пробежала тень. Существо, сделанное из мушмулы, пошевелилось. На какую-то долю секунды рой мошек слетел из-под платья девушки вниз и сел на основание маленькой фигурки, прежде чем снова взмыть вверх.

— Видишь? — сказал Мигель, садясь.

Джонни не был уверен, что ему это нравится. Нет, он был уверен. Ему это не нравилось. Но, один за другим, Ороски и другие дети, которые пришли сюда с ними, вставали и обращались к своему богу, прося победы в бейсболе, наказания хулиганам, нового велосипеда, родителей, которые лучше бы ладили друг с другом. И каждый раз, когда по комнате пробегала тень, смех девушки превращался в слова…

«Все сделано».

… и мошки летели из-под ее ног вниз, касаясь основания фигурки из мушмулы, прежде чем снова взмыть вверх.

В итоге, все поднимались, кроме Джонни.

Все взгляды обратились к нему.

Во рту у Джонни пересохло, он никогда в жизни не был так напуган. Здесь была сила, он чувствовал ее, но не мог избавиться от убеждения в том, что это злая сила. Это был бог, который был создан наперекор Богу. Это было неправильно по определению, само его существование было преступлением --">