Фредерик Браун - Мистер десять процентов

хотел. Если он получит десять процентов и с этого брака, я все равно его убью. Так что лучше убить заранее.

Объяснить Бесси, почему мы не можем пожениться немедленно, было трудно. Я просто попросил ее верить мне. Она и верила. Моя бедная девочка, как она мне верила!

Я тщательно продумал план уничтожения Роско. Я так хотел освободиться! Бесси я поселил в маленькой квартирке в Кербанке под другим именем. Я ходил к ней так редко, как только позволял жар нашей любви. Когда шел к ней, принимал все меры предосторожности, чтобы меня не выследили.

Не хочу описывать все мои приготовления к убийству Роско. Я раздобыл револьвер, который будет обнаружен на месте убийства, но на меня не укажет ни в коем случае. Подобрал ключ от его квартиры. Я загримировался так хитро, что никто бы меня не опознал, если бы увидел в его квартире или на улице возле его дома.

Около трех утра я открыл дверь в его квартиру. Сжимая револьвер, почти бесшумно я пробрался через гостиную и рванул дверь в спальню. В тусклом свете наступающего утра, сочившемся из окна, я увидел, как он сел в постели.

Я выстрелил шесть раз.

После выстрелов наступила абсолютная тишина. Я уже шел обратно, когда услышал скрип осторожно закрываемого окна. Он доносился из кухни. Я вспомнил, что кухонное окно у Роско выходит на пожарную лестницу.

Я замер от ужасной мысли. Дрожащей рукой я потянулся к выключателю. В спальне вспыхнул свет. Моя ужасная догадка догадка подтвердилась. В кровати был не Роско. В кровати была Бесси. Теперь одна Бесси… Это она поднялась навстречу мне. Десять процентов Роско брал со всего: с доходов, с брака, с…

Я умер уже там, в этой проклятой спальне. Жить мне было ни к чему, и если бы в револьвере оставалась хоть одна пуля, я пустил бы ее себе в лоб. Я машинально позвонил в полицию, чтобы правосудие выполнило за меня эту работу, отправив в газовую камеру.

На вопросы полиции я отказался отвечать, чтобы не дать адвокату возможности уцепиться за мою невменяемость. Когда он ко мне явился, я наплел ему всякого вздора, он насобирал для защиты кое-какого материала. На процессе инициативу захватил прокурор, на его перекрестном допросе я позволял методично отрывать от себя кусок за куском. Мне нужен был только смертный приговор!

Роско словно провалился, никто не знал, где он. Его пытались найти, чтобы допросить, ведь преступление совершилось в его квартире. Однако особенно они не усердствовали: все и без него было ясно.

И вот я ожидаю исполнения приговора. Но наш с Роско договор так и остался «окончательным и нерушимым», никто его не расторгал. Поэтому я уже много ночей не смыкаю глаз, размышляя, что же такое десять процентов от смерти.

Я что же, останусь на десять процентов живым? С десятью процентами сознания? Сколько времени это продлится? Вечно?.. Может, я буду возвращаться к жизни на один из десяти дней, на один год из десяти? А во что я буду воплощен?

Если Роско тот, кем я его теперь считаю, что он будет делать с десятью процентами души?

Я знаю одно: завтра это выяснится.

И я боюсь.

Примечания

1

Кирпич (англ.).

(обратно)
--">