Николай FrittVilt - Проданный рай

ненадолго вернулась к нему. Он подумал, как же все-таки хорошо, что он-это он и что ему бы никогда и в голову не пришло согласиться на подобного рода безумство. Немногим позже, когда он уже извергал поток семени, мысль о беременном мужчине вновь запульсировала в его голове. Помнится, тогда Гарри подумал, что Корри, вероятно, вместо того, чтобы спустить в жену, добровольно дал согласие на то, чтобы спустили в него. И вот тут возникает вполне резонный вопрос: какой он после этого мужчина? Ведь, по мнению Гарри, обязанность мужчины спускать, а женщины — принимать. Второго мнения здесь быть не должно.

С «Джорнал Ньюз» все ясно. Эта жалкая газетенка всегда принадлежала не слишком уж консервативному во многих житейских вопросах мистеру Арнольду Миклеру, а раз так, то, понятное дело, и совершенно свободно могла позволить себе печатать на своих страницах различный хлам. Если в этом плане все предельно понятно, то вот к вопросам, касательно спрингфилдского «Демократа» Гарри Мэтетт консервативно подойти никак не мог.

Однажды (это случилось аккурат перед Рождеством) он, как обычно, открыл утром газету и увидел статью о том, что некий ученый из Канады (Гарри не мог точно вспомнить, как звали этого засранца — возможно, Эндрю Стерлинг или, быть может, Крис Спеллинг) вырастил человеческие ушные раковины из… обычного яблока. Это что-то невообразимое, правда? Хорошо еще, что Гарри, как раз перед тем, как приступить к чтению, поставил стакан с мартини на стол и не смог тем самым поперхнуться своим излюбленным напитком.

«Исследователь имплантировал во фрукт мужские стволовые клетки, в результате чего ему удалось вырастить человеческое ухо, — прочитал Гарри под заголовком. — Яблоко было взято за основу потому, что на срезе оно очень похоже по форме на человеческое. Из куска фрукта ученый удалил все родные клетки, получив тем самым целлюлозный каркас, в который, собственно, и поместил необходимый для эксперимента материал. По словам ученого, в обозримом будущем он планирует заняться выращиванием печени, сердца и даже кожи. А вот за основу для выращивания позвоночных костей будет взята спаржа».

— Куда катится этот мир? — устало буркнул тогда Гарри и закрыл газету. Несколько секунд подержал ее в руках, размышляя о том, что неплохо было бы еще прочитать спортивную колонку и (обязательно!) прогноз погоды на ближайшие выходные. Но его планам не суждено было сбыться в тот день — уже в следующее мгновение Гарри со злостью разорвал газету на маленькие кусочки и выбросил ее во двор через приоткрытое кухонное окно, твердо решив больше никогда в своей жизни не продлевать подписку на эту дурацкую бульварщину.

Он с аппетитом потянулся на кресле и подумал, как неплохо все-таки было бы, если бы Полли была бы сейчас рядом с ним. И плевать на то, что она храпит по ночам, что часто позволяет себе повышать на него голос, да и вообще отдельными местами кажется ему шибонутой едва ли не на всю голову. Зато с ней можно очумительно прекрасно провести время — Полли за все те двадцать с небольшим лет, что они прожили вместе, никогда особо не противилась тому, если у него вдруг возникало непреодолимое желание воткнуть в ее теплое лоно свой отросток. Ну и, конечно же, отдельно сейчас следует упомянуть ее фирменные бутерброды с ветчиной, которые Полли всегда готовила по праздникам, и коими их семейство непременно угощало миссис Деверо, живущую в доме напротив. И пусть эта старушенция явно не стояла в очереди, когда Господь раздавал своим ненаглядным чадам мозги, Гарри она в принципе нравилась.

Должно быть, правду говорят, будто у мужчин (не у всех, конечно же, но у большинства) имеется всего лишь две извилины в мозгу — извилина «ням-ням» и извилина «тык-тык».

В прихожей зазвонил телефон. Гарри чертыхнулся. А затем медленно поднялся на ноги. Кольнуло в животе.

«Только бы это был не желудочный грипп», — подумал он. Громко выдохнул.

— Какого хера? Кому это там понадобилось тревожить Дядю Сэма в столь прекрасный час?

Он подтянул повыше свои широкие цветастые шорты, с завидным постоянством сползающие с пояса, и побрел к взывающему аппарату. Спустя пару секунд он уже стоял в гостиной и, осторожно облокотившись о полку с аккуратно расставленными на ней томиками книг (были здесь и Оруэлл с Палаником, и даже Диккенс с Кэрроллом!), крепко сжимал в руке трубку телефона.

— Мистер Мэтетт, — Гарри услышал просто-таки свистящий мужской --">