Джеймс Херберт - Тайна Крикли-холла

мальчика той рукой, которая некогда была искалеченной, а он робко шагнул в холл рядом с ней, его большие темные глаза оглядели комнату и каменный пол, покрытый лужами воды, на мгновение задержавшись на группе людей; те поняли: мальчик осознает их присутствие. Волосы малыша снова стали темными, они красиво лежали над гладким лбом. Стефан и его молодая учительница пошли через холл, и хотя люди слышали их шаги, тем не менее лужицы, по которым шагали два призрака, остались непотревоженными.

Гэйб почувствовал, как Перси шевельнулся рядом с ним, словно старик хотел, нет, жаждал сказать хоть слово утраченной возлюбленной, но его остановила Лили.

— Это же Нэнси… — заговорил было садовник, но Лили мягко перебила его.

— Вы не должны обращаться к ней, Перси, — сказала она. — Пожалуйста, не вмешивайтесь в то, что происходит.

Он неуверенно посмотрел на ясновидящую, потом на две фигуры, идущие через холл. Плечи старика расслабились, глаза повлажнели.

— Она такая… она выглядит так… — пробормотал он. — Нэнси выглядит так же чудесно, как прежде…

Лили повернулась к Эве, не отрывавшей взгляда от призрачного мальчика.

— Твой малыш давно покинул наш мир, Эва, — сказала она тихо, но твердо. — Кэм теперь далеко, он даже не стал призраком, как эти дети.

Эва вскинулась:

— Откуда ты знаешь? — Это было похоже на протест.

— Они говорят мне об этом. — Лили показала на призрачных детей.

— Но… но они вообще ничего не говорят!

— Им нет необходимости произносить слова вслух, чтобы поговорить со мной. Поверь мне, Эва. Камерон теперь в прекрасных краях, где никто не сможет причинить ему ни боли, ни обид, куда не может дотянуться даже твое горе. Но он не забыл ни тебя, ни отца и сестер. Он знает: когда-нибудь вы снова будете вместе.

Гэйб обнял Эву за плечи и прижал к себе, утешая.

Призраки Нэнси и Стефана дошли до лестницы, где стояли остальные духи, и начали таять, теряя плотность, и вот уже сквозь них стало видно и разбитое окно, и стены… Потом они превратились в кружащийся свет, сжались в сияющие шарики, невообразимо яркие, танцующие, словно от радости.

Огоньки скользнули вниз, в холл, и закружились возле учительницы и мальчика, все быстрее и быстрее, оставляя за собой шлейфы белого тумана, плотно окутавшего Нэнси и Стефана, беззвучно смеявшихся. Их образы стали бледнеть, сжиматься, и вот уже оба они тоже стали маленькими шариками сияющего золотого света. И начался веселый танец огней…

Золотые шарики разлетелись по холлу, то поднимаясь к потолку, то спускаясь к самому полу, то сливаясь в хоровод, то снова разбегаясь в разные стороны…

У Гэйба закружилась голова оттого, что он пытался уследить взглядом за огоньками. Это было чудесное, яркое представление, и Гэйба охватила радость, он сначала усмехнулся, потом хохотнул, потом расхохотался… и все остальные тоже сначала заулыбались, а потом рассмеялись в голос, наблюдая за огненным спектаклем.

Один светящийся шарик вдруг нырнул из-под потолка к Гэйбу, Эве, Лили и Перси, и остальные почти в то же самое мгновение устремились за ним и принялись вертеться между людьми, вокруг них, пульсируя энергией, меняя цвет, превращаясь в маленькие радуги… и Эва и Лили вскрикнули от восхищения, а Гэйб и Перси просто хохотали от удовольствия. Один круглый огонек сел на щеку старого садовника, а когда тот попытался коснуться огонька рукой, мгновенно ускользнул из-под пальцев и перелетел на другую щеку. Но скоро он умчался к остальным, а Перси все продолжал осторожно касаться кончиками пальцев своего лица, как будто надеялся нащупать влажный след поцелуя…

Эва почувствовала, как печаль последнего года оставляет ее, и хотя она, конечно, не избавилась от грусти по своему сыну, теперь знала наверняка, что жизнь никогда не кончается, просто принимает другую форму, а может быть, и не одну, может быть, жизней впереди еще очень много… И наконец Эву охватила радость, она окончательно осознала, что Камерон на самом деле не умер, он просто ждет ее где-то далеко, в другом мире.

Вдруг, словно по команде, танцующие огоньки взлетели вверх и слились в единое ослепительное целое. Сияющее облако ненадолго зависло над холлом, а потом вылетело наружу сквозь разбитое окно, в ясный день, на несколько мгновений затмив даже само солнце. А потом все исчезло, растаяло без следа.

Первым опомнился Гэйб. Он посмотрел на жену, и его сердце подпрыгнуло от радости, --">