Сидни Кэррол - Записка молочнику

полиции — направлениях и поражением, наконец, единственно желаемой цели, с тем, чтобы полиция заключила, что это была лишь еще одна случайная жертва. Возможно, у кого-то была уже такая идея. Но никто до меня не находил столь совершенного оружия.

Итак, ход событий точно соответствовал моим планам. Смерти произошли одна за другой на окраине, в северных пригородах, в Бэрбанке и в центре превосходный разброс ударов.

Несомненно, на карты города в полицейских участках уже прикололи булавки с целью вывести какую-нибудь систему из географии убийств, о предполагаемых врагах отравленных и о том, кто же, черт возьми, мог все это сделать! Пусть ищут. Система Генри Питерса намного сложнее составляемых булавками на картах схем. Моя система — в моей голове.

Заключительный удар я нанес 18-го декабря, спустя две недели после начала кампании. К этому времени город был в панике. Но перед последним ударом, вечером 17-го, я отужинал с миссис Питере. Подавал на стол я. Участие миссис Питере в вечернем ритуале заканчивалось приготовлением ужина, если это можно было так назвать. После этого хлопотать должен был я.

Я подал суп, рыбу и сладкий крем. Покончив с каждым блюдом, она, не переставая читать газету, отпихивала тарелку в мою сторону. Прочитав, она уронила газету на пол.

— Ну? — спросила она, отправляя крем быстрыми взмахами ложки в рот.

— Что «ну», Рита?

— Что нового сегодня?

— Сегодня? А, как всегда, ничего интересного. Старая миссис Кэнфилд из музыкального отдела думает, что у нее опухоль в носу.

— У нее там здоровье.

Господи, подумал я. В молодости я считал ее очень остроумной. Мне стало стыдно за свою молодость.

— Что еще? — спросила она. — Ничего.

Миссис Питере откинулась на спинку стула и посмотрела на меня с интересом.

— Миссис Кэнфилд, миссис Кэнфилд… Знаешь, она у меня уже вот где. Она провела пальцем по горлу. А потом — сигнал опасности — улыбнулась.

— Кстати, сколько ей лет, этой миссис Кэнфилд? В тоне ее голоса нельзя было ошибиться: скрытая злоба, лживые обвинения… Я не смог ответить сразу — меня охватил знакомый недуг — удушье в горле. Наконец, я поборол себя:

— Миссис Кэнфилд… если я не ошибаюсь… около семидесяти. Она уже бабушка., несколько раз. Мой слабый голос «он действительно слабый» из-за нестерпимого удушья в горле звучал почти по-детски. Но откуда ей было знать, что я задыхался от ненависти к ней? Она никогда не понимала очевидных проявлений моих чувств; она догадывалась только о нижних слоях моих мыслей, которые она называла клоакой, принимая мои тайны за нечистоты. Ее способность чувствовать мои тайные мысли была просто жуткой, и вместе с тем не менее поразительной была ее неспособность читать мысли, написанные у меня на лице. Она никогда не понимала, как я ее ненавижу.

Она возразила:

— Ну и что? Возраст не помеха, а, кролик? Я видела, как ты смотришь на некоторых бабушек.

— Пожалуйста… Рита…

— Ха! — она откинулась назад. Мне всегда было трудно скрывать отвращение к этой ее манере отпихиваться и отъезжать на стуле от стола. Не всегда ее манеры были столь мужеподобными: в весеннюю пору молодости она была так изящна! Что же изменило ее? Что превратило ее в женщину мужлана?

— Кофе, — сказала она и зевнула, прикрыв рот двумя пальцами.

— Одну минуту. — Я встал из-за стола и пошел на кухню. Я описал эту беседу за ужином для того, чтобы показать, какое напряжение воли требовалось, чтобы не убить ее в тот же вечер. Она заслуживала немедленную смерть — вы согласны? Конечно, вы человек более импульсивный, чем я. Я педант, и я не убил ее в тот вечер. Да, соблазн был велик. Две голубых чашки с такими же блюдцами ждали меня. Я наполнил их дымящимся кофе. На самой верхней полке кухонного шкафа — пробирка… надо только протянуть руку вверх. Но я встряхнулся и стиснул зубы. Благоразумие… благоразумие! Я не мог срывать свой безупречный план какими-либо импульсивными импровизациями. И я принес ей незагрязненный кофе, чистый и ароматный. Кофе ей понравился, и она вновь мирно читала газету.

Я сделал это, как и планировал, только на следующее утро. Я рано позавтракал, как обычно, в одиночестве и затем приготовил завтрак для Риты: взбитое тесто для вафель, хлеб в тостере и ложка джема в маленькой чашке. Затем я наполнил кофейник и поставил его на плиту. Когда она встанет и шаркая придет на кухню, ей нужно будет только нажимать на кнопки — вся ее утренняя --">