Роберт Рик МакКаммон - Лесной Охотник

уже должен был вбить правосудие в голову этого злого мальчишки.

Как говорится, чужая душа — потемки. О, она не сомневалась, что душа Михаила очень темна, и внутри нее живет необузданная дикость, и эту дикость она не собиралась делить ни с одной другой женщиной в цирке, особенно с этой замарашкой Золли.

Дверь прицепа была открыта. Широко открыта. А внутри царила лишь темнота.

Девора поднялась по ступеням и вошла внутрь, мягким и осторожным окликом позвав своего мужа. В непроглядной тьме послышалось чье-то дыхание — резкое и жесткое. Отчего-то девушке показалось, что здесь сильно несет псиной.

Несколько секунд у Деворы ушло на то, чтобы нашарить спички и зажечь свечу возле двери. Пока дрожащие руки не слушались ее, она продолжала тихо звать мужа. Наконец, фитиль зажегся, она резко развернулась со свечой в руке… и увидела кровь.

Что ж, подумала она, справедливость восторжествовала. Может быть, мальчик и не заслужил такой жестокости, и все же…

Она слабо улыбнулась и уже начала продумывать, что расскажет своему мужу о том, где была, и остановилась на версии с прогулкой по ночному цирку под луной. Иногда она рассказывала ему всякие истории по ночам, потому что, просыпаясь от своего хмельного сна, он нередко плакал, как ребенок.

Следуя за светом свечи, Девора увидела красную массу на полу прямо у своих ног… похожую на мускулистую руку, вырванную из плечевой сумки… и на ногу, разодранную когтями какого-то животного так, что через рассеченную кожу и мышцы виднелись белые кости.

На полу валялась перепачканная кровью одежда. Девора уже видела эту одежду сегодня. Она снимала эту одежду сегодня…

— Октавий? — дрожащим и слабым шепотом позвала она мужа, защитника и похитителя ее сердца. Ответа не было.

Свет свечей очень скоро выхватил из темноты очертания головы на кровавых половицах. Горло было вскрыто, массивный подбородок поджался, а в глазах застыло выражение неконтролируемого ужаса. На одной руке, плечевая часть которой была изорвана в клочья, был заметен посиневший от ударов сжатый кулак.

Девора собиралась закричать, когда что-то вдруг зашевелилось где-то в темноте, куда не проникал свет.

Он заговорил с нею из темноты. Она не понимала, что он говорит, потому что голос больше походил на рычание. Словно какое-то животное внезапно захотело заговорить человеческим голосом. А затем он повторил, и теперь слова произносил уже человек:

— Ты свободна, — сказал он. А затем произнес это снова. — Свободна.

Девора покачала головой и пролепетала нечто бессвязное. Она не хотела быть свободной. Она не знала, как быть свободной. Она знала только, что муж бил ее из большой любви, а любил он ее по-настоящему сильно. Он хотел, чтобы она была выносливой женой, чтобы стала подобием великого человека, коим являлся он сам. И фильм о его жизни… она должна была сниматься в нем вместе с ним, чтобы они вместе стали звездами кинематографа, чтобы все девки в их деревне смотрели и кусали себе локти от зависти. Октавий обещал Деворе фильм. Обещал, что кинокартина обязательно родится, как только он заработает достаточно денег.

И тогда вся жизнь была бы в радость, потому что огромное количество людей позавидовало бы ей. Но теперь… теперь…

Свет выхватил руку из тени, эта рука тянулась к Деворе. Она казалась не совсем человеческой… но будто бы менялась на глазах, шерстяной покров втягивался обратно в кожу…

— Я тебя люблю, — прошептал мальчик.

С искривленных губ Деворы сорвалось одно единственное слово.

Это слово: Убийца.

И она повторила это — уже громче.

— Убийца!

Глаза ее испуганно округлились, и она позволила крику прорваться наружу, вовсе не боясь, что это разбудит все цирковое поселение. Они имеют право знать, что здесь произошло убийство.

Фигура вынырнула из темноты. Она была странной формы… словно только что вышла из кошмарного сна. Пока Девора продолжала вопить, фигура бросилась в окно и окончательно испортила оконную раму. Девушка упала на пол, все еще выкрикивая одно и то же слово, но теперь она осталась одна в этом прицепе рядом с изуродованным трупом мужа.

Прибежавшие люди попытались успокоить ее, увели в безопасное место и постарались уложить ее спать, но спать она сейчас не могла, а они не могли вырвать свечу из ее руки. Она лежала на кровати с широко раскрытыми глазами, смотрела в потолок и ни на что не реагировала. Татьяна и Золли — такие добрые ко всем --">