Клайв Баркер - Книга крови 1

страницы «Сына Целлулоида», я снова сижу в отреставрированном кинотеатре в своём родном Ливерпуле, в котором я посмотрел множество фильмов, питавших моё детское воображение. Les Yeux San Visage Франжу, удивительный Onibaba, пышный Kwaidan, визионерские работы Пазолини и бредовые фантазии Феллини. Вновь открывая «Страх», я почти вижу перед собой тех людей из университетских лет, которые послужили праобразом персонажей произведения (сомнительная честь, я полагаю, но так или иначе они оказали своё влияние на меня).

У меня нет ни малейшей теории насчёт того, выживут ли эти истории с течением времени. Я сомневаюсь, что какой-либо автор может быть уверен в этом. Но, к лучшему или к худшему, они написаны. И — как бы это сказать получше — я всё ещё доволен ими. Это единственное, я полагаю, на что можно рассчитывать: удовольствие от работы, и равное от создания и перечитывания.

Одна вещь остаётся непреложной. Аппетит публики к гротескным и пугающим историям, к призрачным посещениям и демонической одержимости, к зловещим актам возмездия и дьявольским монстрам — он по-прежнему здоровый и непреходящий. Люди в масках на бульваре Санта-Моника в том октябре не являлись извращенцами или злодеями. Они по большей части были обычными ребятами, использовавшими полученную возможность выразить свой интерес к тем вещам, которые отвергаются традиционными культурными принципами. (Кстати, я восторгаюсь этим мероприятием: интерес, запертый на амбарный замок, растёт гораздо интенсивнее). Есть насущная необходимость прикоснуться к тёмной стороне нашей души, делать это снова и снова. Это способ соединения с нашим первобытным "я", той частью, которая уже существовала к моменту, когда мы начали формировать слова, которая обладает знанием о том, что мир содержит великий свет и великую тьму, и одно не может существовать без другого.

В пути, который проделало моё творчество с момента создания этих историй, я начал чувствовать гораздо большую необходимость в исследовании Искупления, чем Проклятия. В «Сотканном мире», в «Имаджике», в «Sacrament» и в «Galilee», даже в моей книге для детей, «Вечном Похитителе», образы боли и смерти уступают место свету и святости, фигуры, олицетворяющие зло, повержены. Совсем не так обстоит дело с историями, следующими за размышлениями предисловия. В этой книге — торжество монстров, битва с которыми иногда завершается тем, что можно с натяжкой назвать оптимистическим финалом, и всё же воскресающими для дальнейшего служения Злу впоследствии. В случае, если Зло всё же побеждено, оно обычно забирает своих свидетелей и очевидцев с собой.

Я не верю в то, что одна история может быть полезнее, чем другая. Мудрость этих произведений — да и любых других — состоит в том эффекте, который они оказывают на индивидуальное воображение. Поэтому я не сочту необходимым обсуждать их моральную значимость, пытаться извлечь уроки и ломать над ними голову, над тем, чему они могут научить. Это не церемонии Белой или Чёрной мессы. Это маленькие путешествия, маленькие парады, если хотите, которые уносят со знакомых улиц на всё более тёмную территорию до тех пор, пока где-нибудь далеко от знакомых нам мест мы не обнаружим себя в странной компании. Странной для нас самих.

Клайв Баркер,

Л.А., февраль 8, 1998.

Перевод Александра Корнева: outlooks@yandex.ru

Книга крови

Каждый человек — это Книга Крови; вы можете открыть ее в любом месте и прочитать.

«The Book of Blood», перевод М. Массура

У мертвых есть свои магистрали. Проложенные в тех неприветливых пустырях, что начинаются за пределами нашей жизни, они заполнены потоками уходящих душ. Их тревожный гул можно услышать в глубоких изъянах мироздания, сквозь выбоины и трещины, оставленные жестокостью, насилием и пороком. Их лихорадочную сутолоку можно мельком увидеть, когда сердце готово разорваться на части, а взору открывается то, чему положено быть тайным.

У них, у этих магистралей, есть свои дорожные указатели, развилки и мосты. У них есть свои тупики и перекрестки.

Именно на этих перекрестках эти запретные пути иногда могут коснуться нашего мира. Толпы мертвецов здесь встречаются друг с другом, и их голоса звучат громче, чем где-либо. Здесь бесчисленными ступнями подточены барьеры, отделяющие одну реальность от другой.

Такое перепутье дорог мертвых находилось по адресу в Толлингтон Плейс, 65. Во всех прочих отношениях Номер Шестьдесят Пять был ничем не --">