Джон Л Бирн - Ноктюрн

только-только открылся. Потом вернулся на полквартала назад — по дальней стороне улицы — и встал, опершись на железное ограждение вокруг когда-то роскошного, но теперь обветшавшего особняка. Открыл газету и начал ждать.

Три раза он перебирался на другое место, чтобы не вызывать подозрений. Здесь, на этой короткой пижонской улице из частных домов, было сложно найти место, где можно стоять, не привлекая к себе внимания, и при этом следить за выходом из подъезда. Прошло уже два с половиной часа. Эдельмен начал терять терпение. Но его упорство было вознаграждено. Она вышла из дома, тоже одетая в спортивный костюм для утренней пробежки, повернула направо на 75-ю улицу и побежала трусцой в направлении Колумбус.

Он побежал следом.

День был погожим и ясным. Она не особенно напрягалась: пробежится немного, встанет передохнуть, потом опять пробежится, зайдет в маленький магазинчик на Колумбус или где-нибудь в переулках, снова пробежится два-три квартала и снова передохнет. Поэтому Эдельмену было совсем не трудно за ней следить. Пару раз он даже зашел в магазинчики, в которые заходила она. Он совсем осмелел. Ему хотелось проверить, как близко он может к ней подойти, оставаясь при этом незамеченным.

Это было похоже на игру в кошки-мышки. В какой-то момент Эдельмен почувствовал, что у него начинает болеть голова. Это был нехороший знак… даже опасный. Но он старался не обращать внимания на боль. Он полностью сосредоточился на Рейчел. Он представлял себе, что можно сделать, чтобы узнать ее. Поближе. Предельно близко.

В одном из этих маленьких магазинчиков рядом с Колумбус Эдельмен нашел одну вещь. Это было второе чудо.

* * *

Полная луна светила в распахнутое окно маленькой эдельменовой гостиной. Он сидел на стуле в длинном прямоугольнике бледного белого света, расплывшегося по старенькому потертому ковру. Он был без всего. Абсолютно голый. Он снял даже часы. Легкий ночной ветерок приятно холодил разгоряченную кожу. Город остывал от дневного жара.

Эдельмен дышал ровно и медленно, несмотря на ужасную головную боль. Несмотря даже на то, что он чувствовал себя конченным идиотом. Сегодня он заходил на аптечный склад и мог бы взять что-нибудь от головной боли. Но его мысли были заняты совсем другим. И сейчас он почти и не помнил, зачем он вообще туда заходил.

Эдельмен держал на коленях древнюю книгу, раскрытую на нужной странице. Эту книгу он узнал сразу, как только увидел в том маленьком книжном, куда заглянула Рейчел, — на 68-й улице, на углу с Колумбус. Он удивился, когда обнаружил, что эта книга действительно существует. Он знал только название. Дэвид Синклер — писатель в жанре фэнтэзи, который был самым любимым писателем Эдельмена, пока он не познакомился с ним лично на книжной ярмарке в Далласе, — упоминал эту книгу буквально в каждом своем романе. И Эдельмен всегда думал, что это выдумка.

Но оказалась, что это не выдумка.

Книга называлась "Ноктюрн. Книга ночных походов". Эдельмену это название казалось дурацким и глупым. Он даже как-то спросил на одном из собраний клуба любителей фэнтэзи: "Что такое ночные походы? В сортир пописать?"

Но нет. Это была книга о чудесах. О силе.

И вот что странно: продавщица в книжном магазине понятия не имела о том, чем владеет и что продает.

Эдельмен еще раз перечитал заклинание. Шрифт был мелким и узким, но на удивление легко читался даже в бледном свете луны. Потом Эдельмен склонил голову и прислушался к тиканью часов на каминной полке. Близилась полночь. Он ждал последнего, двенадцатого удара.

Часы начали быть. Раз… два… три…

Эдельмен поднялся со стула. Четыре… пять… шесть…

Шаг к распахнутому окну. Семь… восемь… девять…

Эдельмен встал на низкий подоконник. На улице не было никого. Никто не смотрел на голого мужчину в окне. Никто не показывал пальцем. Никто не вопил: "Позовите полицию". Десять… одиннадцать… двенадцать…

Долгий глубокий вдох. Шепотом — слова из книги. Стук крови в висках.

Он шагнул с подоконника в темноту.

Как будто ступил на мягкий матрас. Что-то пружинисто дрогнуло под ногами, но он не упал на мостовую тремя этажами ниже.

Книга не солгала. Стоя голым прямо в воздухе над западной частью Центрального парка, Эдельмен и сам удивлялся, как он поверил этим мелким бредовым строчкам… и тем не менее…

Книга не солгала. Он сделался призраком — и в то же время не просто призраком. В каком-то смысле он был --">