Энтони Верко - Тайна старого дома

пальцы схватили ручку и повернули ее. Но она словно не имела никакого отношения к самому замку, и у меня по спине пополз холодный, парализующий мысли страх. Что-то случилось с замком — ручка не действовала. Я оказался заперт!

Как безумный я тряс и дергал бесполезную ручку. Несколько раз даже попытался бросить свое истощенное тело на крепкие дубовые панели, бесплодно теряя недавно обретенные силы. Наконец, когда все надежды практически покинули меня, я словно во вспышке озарения вспомнил про кухню.

— Идиот! — проклинал я собственную глупость, ковыляя по темной гостиной в сторону кухни. Ну конечно же, именно отсюда я смогу бежать! Повернувшись, я потряс кулаком в сторону этих проклятых мух, остервенело жужжащих за запертой дверью — дверью смерти!

Мое тело — вот что им было нужно! Испить живой крови и вкусить живой плоти! Я чувствовал это, знал это, когда вел с ними ожесточенную схватку в той комнате. И все же я их обманул!

Содрогаясь от истерического смеха, я побрел в кухню и направился к двери черного хода. Справа от него находилось большое окно, через которое комнату проникал белесый лунный свет. Я попробовал запор. Святая Дева, он двигается! Внезапно смех застрял у меня в горле. Дверь не сдвинулась ни на миллиметр! Я толкал ее, пинал, колотил. Наконец, додумавшись обследовать дверную панель, я обнаружил, в чем заключалась ее загадка. Мои пальцы нащупали расположенные с ровными интервалами друг от друга чуть выступавшие шляпки гвоздей: кто-то отрезал мне путь к бегству!

Но зачем?

Погруженный в эти мысли, я расслышал звук колокольчика, доносившегося откуда-то с улицы. Я выглянул в окно. Надо же, каким странным кажется Лондон при лунном свете!

Я понял, что смотрю на один из районов Сити, о существовании которого никогда раньше даже не подозревал. Стоявшие напротив дома, казалось, вот-вот ворвутся в то помещение, где я находился, — настолько узкий проход был между строениями. Да и выглядели они впечатляюще: черные, местами украшенные диковинными узорами балки, нависавший у меня над головой угрожающего вида фронтон, из-за которого можно было разглядеть лишь узкую полоску неба.

Дзинь-дзинь! Дзинь-дзинь!

Снова тот же звон — на сей раз уже ближе, и на фоне его мне показалось, что я слышу скрежет и удары тяжелых колес о булыжную мостовую. Человеческий голос словно призывал кого-то — временами до меня доносились хриплые, монотонные звуки, хотя слов различить было невозможно.

Кому в Холборне вздумалось устраивать в такой час торговлю? Впрочем, он мог бы оказать мне помощь, только бы как-то привлечь к себе его внимание. Я вскарабкался на стоявший рядом с окном стол и выглянул наружу. В этом месте улица проходила ниже, чем перед фасадом здания, — прыгать неудобно, даже опасно.

Перед окном показалась телега, которую медленно тащила большая черная лошадь. Управлял ею мужчина, время от времени позванивавший в колокольчик и монотонно что-то выкрикивавший. Позади него на телеге сидел еще один человек, поза которого свидетельствовала о безграничном отчаянии.

Рядом со мной на столе стояла лампа, и, найдя еще одну спичку, я зажег ее и стал медленно водить перед окном из стороны в сторону. Вскоре они заметят меня, остановят телегу под окном и позволят мне спрыгнуть вниз, на чистую и вольную улицу. Все что угодно, только бы ни на секунду не оставаться в дьявольской тишине этого жуткого дома.

Ага! Он заметил меня и смотрел сейчас на окно. Что он кричит? Жестами я показал ему, чтобы он подъехал поближе.

Наконец слова его можно было расслышать. Я что, сошел с ума? Я ничего не знал про лежавшего в комнате мертвеца, так почему же он выкрикивает эти ужасные слова: «Выносите своего мертвеца! Выносите своего мертвеца!»

Он указал рукой на свою тяжелую телегу. Она была чем-то нагружена. Нагружена с верхом. Чем же? Я разглядел какую-то сплетенную, перепутавшуюся массу и в свете выглянувшей на мгновение луны с содроганием узнал в ней человеческие тела, причем некоторые из них были живы — пока!

Все еще с трудом соображая, что все это значит, я посмотрел в сторону черневших дверей дома напротив и судорожно сглотнул. Каждая дверь была помечена большим крестом — крестом отчаяния, крестом гуманности, крестом чумы!

Телега прогрохотала мимо, и я проводил ее взглядом. Осознание увиденного поразило меня. Неужели я ступил на триста лет назад, когда вломился в этот дом? Неужели я умер там, на улице, лежа --">