Александр Саверский - Кровь

крови. Там мы различными способами моделируем новую кровь, затем помещаем ее в аналогичный этому резервуар и смотрим на ее поведение.

— Но количество резервуаров должно быть бесконечно, — удивился я, — столько же, сколько вы создаете новой крови.

— Нет, из сотен тысяч экспериментов редко когда один считается успешным и по-настоящему новым. Все остальное можно прогнозировать с помощью простых расчетов, — объяснил Никодим.

— То есть поведение обычного человека и так можно просчитать, — догадался я.

— Вот именно.

— А можно повлиять на существующего человека путем влияния на его кровь?

Экскурсовод отреагировал мгновенно:

— Мы занимаемся моделированием человечества, а не черной магией. И ваше присутствие здесь блестяще это доказывает.

Он вывел меня из этого зала и повел дальше по коридорам. Пернатый Змей куда-то исчез. Пока мы шли, я понял, что примерный ответ на то, как доставляется кровь, я получил, хотя устройство скоростных лабиринтов мне почему-то знать расхотелось. А вот вопрос, из-за которого погиб Костя…

— А откуда берутся деньги на покупку крови у правительств мира?

Никодим рассмеялся.

— Вот удивительно, — сказал он, — побывав в лабиринтах, вы не спрашиваете об их устройстве. А ведь по сравнению с получением золота они просто шедевр мысли.

— То есть вы получаете золото лабораторным путем, а потом продаете его на рынке, расплачиваясь вырученными деньгами с правительствами?

— Проще простого, — хмыкнул мой спутник.

Мы вошли в лифт и понеслись вниз.

— Но ведь тайна превращения других элементов в золото так и не была раскрыта в прошлом веке?

— Это в книжках пишут, что не была. А вас не удивляет, что столько умов трудилось над этой проблемой и ничего не получилось?

Я пожал плечами: мало ли в мире удивительного и нерешенного.

— Трансформация веществ и элементов существует в природе сама по себе. Ее просто нужно пронаблюдать. Ведь и золото не падает на Землю с небес.

Что тут скажешь?

Дверь, в которую мы вошли, была такой же, каких здесь было множество, но вот за ней… Я шарахнулся обратно, но она уже захлопнулась, и я остался один в пещере, другого края которой я не видел, да и потолок скрывался от моего взора. Отчего-то мне захотелось упасть на колени и просить о прощении всех моих грехов. Охватившее меня чувство не было страхом, а было желанием бесконечного благоговения. И я упал, взмолившись к тому, кого видел пред собой.

Назвать его Сатаной я бы не решился, хотя по описаниям он был очень на него похож, кроме размеров. Впрочем, кто сказал, что Сатана маленький? Но ведь не настолько же он велик!

Он сидел так, что его ноги и часть туловища утопали в озере крови, пенившейся глубоко подо мной, а его голова с десятью рогами высилась, как здание Московского университета.

Стоя на коленях на краю пропасти, я молился о спасении своей души.

В ответ своим молитвам я услышал:

— Твоя кровь уже готова. Ступай, открой ворота Ангелам….

…Я оказываюсь в известном мне зале и вижу теперь уже шестерых знакомых мне людей. Одного их них я видеть бесконечно рад, хотя его присутствие меня удивляет.

— Как ты сюда попала? — подхожу я с вопросом и заглядываю в безбрежную синь небес.

— Шла по твоим следам. — В глазах Василисы я вижу чувства, коих прежде не обнаруживал.

— Но ведь это было очень опасно!

— Ты бредил и все мне рассказал. У меня была возможность подготовиться.

Я вспомнил про лабиринты с кровью и спросил:

— Ты тоже полезла в резервуар?

— Да. И даже видела твою драку с вампирами. А она ничего!

Догадавшись, кого она имеет в виду, я улыбнулся и вздохнул одновременно:

— Да, была ничего.

Оглядев собравшихся, я задал глупый вопрос: — И зачем мы тут собрались?

— Леш, — сказала Василиса, — я хочу тебя кое с кем познакомить.

Она подозвала к себе знакомую мне девочку с колючими вишенками глаз.

— Так я ее знаю, — прокомментировал я ее приближение, — это Маша.

— Ты знаешь не все, — прозвучал ответ, — это наша дочь.

Говорить я несколько минут не мог. Ну не о чем было говорить. В самом деле что за дурацкие шутки?

— Она, правда, еще не родилась, — продолжала моя радость, — но я уже беременна ею.

— Да? — прорывает меня наконец. — А откуда это известно? Уж не тот ли с рогами нашептал?

— Ты имеешь в виду Отца нашего?

— А-а, так именно его называют здешние --">